Юрий Чуб - Гибель общаги

Затворов выхватил из кобуры пистолет.

Суставин обмяк и вспотел. Вяло вспомнил о жене, которой так и не позвонил, чтобы объяснить, почему не ночевал дома. Пантелеев же и вовсе забился под стол, судорожно, неистово крестясь. Слезы набухли в его глазах, по штанам безотчетно потекло.

И тут он услышал выстрелы. Один, второй, третий. Бах! Бах!

Но Затворов, к счастью, стрелял не в Суставина. Свирепо, пулю за пулей он всаживал в мишень для дартса. Мастерски, кучно, смачно. Лохмотья мишени тряслись и болтались в клубах осыпающейся штукатурки.

– Вот как надо, – рявкнул полковник, хищно захохотал и вышел из кабинета, победно бахнув дверью.

Суставин снял с гвоздя бесформенный шмат мишени. Посмотрел сквозь пулевые отверстия и принюхался.

– Паша, чем так воняет?

– Так порох же, Серега, – отозвался Пантелеев.

– Нет, это что-то другое.

Суставин гадливо сморщился и начал зыркать по углам.

Пантелеев украдкой потеребил штанину, проклиная собачье обоняние напарника.

Суставин зло швырнул бедную мишень в корзину с бумагами. Взахлеб выкурил сигарету и ввинтил окурок в червячную груду бычков, забивших пепельницу. Грани его ввалившихся щек всё ещё подёргивались от пережитого стресса.

– Что ты думаешь об этом деле, Паша? – спросил он, лишь бы переключиться.

– А что тут думать? Студент замочил подругу, – пожал плечами Пантелеев.

– Жену, – поправил Суставин.

– Какая разница? Обычная история. Только зачем он ее потом в окно вышвырнул?

– Следы заметал, – предположил Суставин.

– Кто ж так заметает? – Пантелеев наконец умостился на стуле так, чтобы мерзкая ткань не липла к мясистой ляжке. – Представь, что ты на его месте. Как бы ты действовал?

Суставин легко стал представлять, как бы избавился от трупа жены. В последнее время его отношения с супругой стали просто невыносимыми.

– Наверное, разделал бы тесаком на куски и вынес в сумке на помойку. Ну, или скормил бездомным собакам.

– Вот-вот. Вместо этого он вдруг бац – кидает ее в окно. Где логика?

Близился конец рабочего дня. Суставин попытался затащить Пантелеева в пивную, чтобы там все подробно обмозговать. Но Пантелеев неожиданно уперся. Сказал, что у него куча дел, какие-то отчеты надо доделать. Суставин на него покосился с недоумением. Паша никогда не страдал трудоголизмом, к тому же был большой любитель выпить.

Выйдя в одиночестве на улицу, Суставин направился в свое излюбленное место – кабачок «На задворках», где его знали и наливали лучшее пиво. Старательно оттягивая момент возвращения домой, он в итоге выпил больше нормы. Ушел, пошатываясь.

Решил не ждать маршрутку и побрел к метро пешком. Погода для начала октября была просто шикарная, настоящее бабье лето.

Пока шёл, голова слегка прояснилась. Он позвонил домой и постарался объяснить жене, почему сегодня так поздно. «Очередной висяк, Надя, понимаешь…» Но не договорил, жена отключилась. Он сунул мобильник в карман и побрел дальше.

«И все-таки странно, – думал пьяный следователь. – Староста группы говорит, что он уравновешенный, спокойный парень. То же самое сказал его научный руководитель. Все приятели твердят, что у них была большая любовь. Ну да, иногда ругались. А кто не ругается? Но вот так выбрасывать свою любимую на помойку? И потом, ты еще попробуй выкинь. Это ж какая сила нужна. В девке все 60 кг веса было. А он, говорят, совсем не Шварцнеггер».

Суставин пересек маленькую улицу. Мимо сгорбленно проковылял косматый бомж, обдав тухлой вонью.

«Не вяжется, – уже не думал, а бормотал себе под нос капитан, покачиваясь и спотыкаясь. – Даже комендант, с которым он не ладил, разрешил им жить вместе. Небось, скотина, деньги с них брал. В студенческой общаге это не положено. Может, тряхнуть этого коменданта покрепче, припугнуть статьёй?»

– Мужик, закурить будет?

Покачнувшись, Суставин поднял голову и уперся взглядом в двух невысоких хмырей в баскетбольных майках. Даже для бабьего лета они были одеты легковато.

– Ну? – почесываясь, нетерпеливо сказал один из них, с рожей понаглее.

«Попал», – подумал Суставин.

Он с трудом включил хмельное периферическое зрение. Улица была пустынна в оба конца. Ни намека на хотя бы отдаленный звук шагов или шум мотора.

Бежать было глупо и бессмысленно.

«Черт, зря я макарова в сейфе оставил», – куснул губу следователь.

Надеясь выиграть время, он медленно полез за сигаретами. Достал пачку и раскрыл перед носом у хмырей. В тусклом фонарном свете сиротливо блеснула одна-единственная сигарета.