Юрий Чуб: Гибель общаги

Пока скитался, в его семье разыгралась драма. Отец был обвинен в шпионаже, и их с матерью в двадцать четыре часа выслали из России.

Рич узнал об этом в отделении милиции Пензы, где его сняли с поезда как безбилетника и задержали ввиду отсутствия документов. На вопрос «Кто твои родители?» он ответил «Сирота». Кто он и откуда, местные органы опеки особо не допытывались.

Когда же из Москвы пришел ответ на запрос, в Пензе только ахнули. Что делать с сыном шпионов в такой ситуации? Высылать? Куда? В Голландию или в Ирак? К тому же ни один из горе-родителей свои права на сына не предъвил.

А тут как раз парню 14 лет стукнуло. Сын голландско-подданного получил российский паспорт на имя Ричарда Иванова и был отправлен в детский дом. Оттуда он, правда, вскоре сбежал и снова пристал к цыганам. Но поругался с местным бароном и еле остался жив – увернувшись от брошенного в него ножа, бросился в реку и вынырнул на противоположном берегу.

С тех пор Рич стал бродягой. Несколько лет он блуждал по деревням, где ему давали приют сердобольные тетки и бабули. Когда же выяснилось, что Рич хорошо знает арабский (мама говорила с ним только на этом языке), он перебрался в Москву. Знание языка неожиданно пригодилось. После 2020 года в Россию хлынули толпы беженцев с Ближнего Востока. На городских рынках развелось много восточных торговцев.

Особенно щедро чужеземная речь полилась в столице. Рич стал крутиться возле торгашей в качестве толмача. Быстро освоил арабские диалекты, а кроме того, аварский, киргизский и курдский.

Потихоньку он прирос к этой среде и стал в ней незаменим. Потребность в нем возникала постоянно. Случалась ли у торговцев разборка с бандитами, или полиция вдруг наезжала на них, требуя дань, Рич тут же мчался к месту конфликта. Несколько раз его чуть не убили. Однажды взрыв прогремел ровно на том самом месте, где он стоял рядом с торговцами и помогал им писать на картонках названия товаров по-русски. Он отлучился на минутку в туалет, и в этот самый миг рвануло. Пятерых торговцев разметало в куски вместе с картонками. Пришлось писать заново, уже для других торгашей.

В другой раз Рич до хрипоты воспроизводил перебранку хозяина рынка с криминальным авторитетом. В итоге оба перешли на русский мат, и это спасло Рича. Почувствовав свою ненужность, он отступил на несколько шагов. И тут вихрь свинца вспорол воздух перед самым его носом. Рич сам не помнил, как очутился на земле за чьим-то лотком…

При всей экстремальности этой работенки он держался за нее. К нему относились с уважением и неплохо платили. Он кропотливо копил на «однушку». А пока был доволен и этой дырой, благо ее съём его не разорял, а хоромы с евроремонтом ему были ни к чему. Да и удобно, недалеко от рынка. Все свое свободное время он посвящал чтению арабской поэзии, попивая зеленый чай и слушая «Дорз»…

– Рич у нас арабист, – похлопал его по плечу Коля. – Саади в подлиннике читает.

– Ладно тебе, – поправил очки Рич.

– Не скромничай. Он даже комментарии к Корану в какое-то издательство отсылал. Правда, не напечатали, сволочи. Но ты, Рич, все равно крутой.

– Да какой я крутой. Была бы у тебя мама из Ирака…

– Ну не скажи. Вот у меня мать чувашка, а папа чистокровный хохол. И толку? Ни чувашского не знаю, ни в украинском ни бельмеса. Знаю только «здоровеньки булы», и то в трезвом виде не произнесу. Не то что Рич – всегда как стекло, и все помнит, паразит.

Коля с философической грустью махнул очередную стопку.

– Ты мусульманин? – спросил Илья у Рича.

Тот пожал плечами.

– Зачем? Глупо связывать себя условностями. Мне просто интересна восточная культура. В детстве бабушка читала мне много арабских сказок. Они меня завораживали. Ну, и потом, эта внешная форма языка, все эти извилины, завитушки… Они мне всегда нравились, я любил их копировать с трех лет. А постарше они мне стали казаться чем-то выхваченным из природы – то изгибом ветвей, то волнами с россыпью брызг…

– Понятно, ты эстет.

– Дело не только в этом. Понимаешь, в моей семье все было немного странно. Мама была гораздо старше отца. Кажется, у них было лет 15 разницы. Прямо как у Магомета со своей женой Хадидже, – почему-то виновато усмехнулся Рич.

– И что?

– Да ничего хорошего. Любовь быстро прошла, и отец с матерью стали жить своей жизнью. Как сказал Хайам, «О, жестокое небо, едва распустилась – как уже осыпается роза моя». Я просто сбежал из дома. А дальше ты знаешь.

Илья пустился было в свою очередь рассказывать о себе, но захмелевший Коля его перебил. Он вдохновенно наплёл Ричу, что Илья его дальний родственник, который приехал на заработки из Мурома. Мол, дома работы нет, а в столице можно хоть как-то устроиться.