«Если Илья убийца, это поступок психа. Но на психа он вроде непохож».
Рич перевернул страницу. Углубился в обоснование версии, по которой подозреваемым был признан Илья Муромцев. Студентки Оксана Болдурец и Вероника Кузнецова из соседней 32-й комнаты рассказали, что накануне поздно вечером слышали в 33-й комнате раздраженные голоса и ругань. Соседки утверждали, что Алина с Ильей выясняли отношения. Правда, эти Оксана и Вероника путались в показаниях. Первая говорила, что пара ругалась в 11 вечера, вторая – что около полуночи. Ну допустим, они не следили за временем. Но! Следствие делает вывод, что убийство случилось после ссоры. Дескать, Илья в состоянии аффекта набросился на Алину и задушил.
Но ведь ее задушили в 2–3 ночи. Между ссорой и убийством прошло не меньше двух часов.
В динамиках прозвучало название нужной станции. Рич захлопнул папку, вытиснулся из седловины между поручнем и спящей толстухой и вышел из вагона.
На рынке ему поразмышлять не дали. Он даже присесть не не успел.
Торговцы-курды обступили домик администрации и принялись галдеть, что их хозяин на месяц задержал зарплату. Встав перед возбужденными бородачами, Рич набрал номер арендатора. Долго-долго слушал гудки. В ушах стоял нестерпимый гул. Курды кричали, что им нечем кормить свои семьи, размахивали руками.
Трубку наконец взяли.
– Слюшаю…
– Алан, ты?
– Нэ, это Гасан.
– Гасан, а где Алан?
– Всё в порадкэ, Рыч. Он у хазяина на дачэ. А кто там шюмит?
– Курды хотят зарплату.
Гасан разразился осетинской бранью.
– Ладна, скажи им, скоро буду, дэнги прывезу.
Рич кое-как угомонил толпу. Курды стали рассасываться. Но торговые места никто не занял. Они посбивались в кучки и стали о чем-то шептаться. Было видно, что без денег они работать не будут.
Ну и хорошо. Значит, до приезда Гасана никто не будет его дергать к покупателям, чтобы перевести какую-нибудь мудреную фразу.
С этими курдами вообще не соскучишься. В торговле они до жути экспансивны и вспыльчивы. То ли дело азербайджанцы или афганцы. Эти расхваливают товар чинно и нараспев, руками зря не машут.
Рич отпер домик администрации и вновь погрузился в изучение дела об убийстве студентки.
Вскоре приехал Гасан – резко заскрипели тормоза его серого джипа. Рич достал из холодильника бутылку с негазированной водой, сделал пару глотков. Прислушался. На улице снова заклокотала гортанная курдская речь. Гасан огрызался по-осетински. Судя по всему, деньги он не привёз.
«Надо бы выйти», – подумал Рич, тревожно глянув в окно. Курды привычно взмахивали руками, Гасан лениво поплевывал на грязный бетон.
«Ладно, он все уладит, не в первый раз», – решил Рич.
Однако шум за окном нарастал. Гомон и ругательства перекрывали друг друга, яростно сталкивались, обрастая новыми голосами. Обстановка накалялась. Причем курды уже орали не про зарплату, а жаловались, что работают без выходных, живут в скотских условиях в подвале, что на рынке нет туалета. Пригрозили пойти на прием к главе управы. Бровастый горбоносый Гасан тоже заорал.
Нет, надо все же выйти.
Рич быстро встал из-за стола и открыл дверь администрации. Он увидел, как Гасан брезгливо отталкивает кого-то из курдов и бормочет по-осетински: «Вонючка».
Рич похолодел: с ума сошел!
Лезвие блеснуло быстрее, чем он успел метнуться вперед. От удара Гасан икнул и ощерился. С его губы соскользнула кровавая слюна.
Курды мгновенно рассыпались кто куда. А Гасан остался на месте, сжав пальцами рукоятку ножа, торчащего из его паха.
Рич бросился к нему.
– Звони! – прохрипел Гасан.
Но было поздно. Приехавшей скорой осталось лишь накрыть осетина черной тканью. Беднягу увезли под стенания брата Алана и его визгливые брызгастые заклинания отомстить.
Полиция забрала с собой Рича и двух перепуганных курдов, которых сумела отловить. Остальные скрылись, побросав на рынке своё барахло.
Рича препроводили к следователю Челебадзе, которому было поручено расследовать убийство Гасана Чахкиева. Но толку от его допроса было мало. Убийцу Рич не разглядел. Куда могли податься курды, он не имел ни малейшего понятия.
– Если понадобитесь, мы вас вызовем. Подпишите вот здесь, – устало сказал следователь.
Телефон Челебадзе прозвенел в тот самый момент, когда Рич ставил свою крохотную, чечеточно-муравьиную подпись.
– Да? Серьезно? – протянул Челебадзе, изумленно косясь на арабиста. И левой рукой уже комкал его временный пропуск.
Читать дальше