Татьяна Туринская - Бог наказывает иначе

Шорох стих, однако расслабиться у Полины уже не получалось. Лежала напряженная, как струна, и прислушивалась. Вот, вроде, кто-то вздохнул тяжко. Или показалось? Да нет, точно показалось. Или нет? Это ей кажется, или она в самом деле слышит легкие шаги?

В дверь постучали. Легонько, чуть-чуть, но теперь Полина была уверена – не послышалось, действительно постучали. Присела на кровати, нащупала ногами вельветовые тапочки, и, затаив дыхание, нырнула в темноту спальни. Едва не умерев от разрыва сердца, добралась до выключателя: спасительный свет залил комнату. Ну вот, со светом не так страшно.

На цыпочках прошла в коридор, боясь любых, даже производимых самой собою, звуков, но стильные тапочки были на невысоком каблучке и, отрываясь от пятки, довольно громко поцокивали и пощелкивали при каждом шаге. Прищурив один глаз, посмотрела в глазок: пусто, ни на лестнице, ни на площадке ни души. Все правильно, там и не должно никого быть, ей ведь все примерещилось…

Едва войдя в комнату, Полина вновь услышала легкое постукивание в дверь. Бегом вернулась к глазку, сходя с ума от страха – нет, опять никого. Но если никого нет, кто же тогда скребется в дверь? Господи, да что ж это такое?!

Два противоположных, взаимоисключающих желания разрывали ее в то мгновение. С одной стороны, хотелось открыть дверь и собственными глазами убедиться, что там, за дверью, нет никаких призраков, что это всё чья-то дурацкая, нелепая шутка, глупый розыгрыш. Даже не столько глупый, сколько жестокий. Но ведь она могла убедиться в этом и не открывая дверь, ведь именно для этой цели и был предназначен глазок. А хуже всего было то, что, определенно слыша странный звук, словно бы кто-то скребется, постукивает в дверь легкими прикосновениями ногтей (или когтей?!), Полина не видела на площадке ровным счетом ни единой души. Ни живой, ни мертвой… А потому пересилило второе, более здравое желание: не то что не открывать дверь, но даже покинуть коридор, отойти подальше от непонятного, а потому такого страшного явления.

Вновь вернулась в комнату. Осторожно присела в кресло, готовая в любой момент вскочить и отразить нападение невидимого врага. Но никто ее больше не беспокоил. Шорохи и стуки вдруг прекратились. Подождав несколько минут, Полина постепенно расслабилась и стала клевать носом. Двое суток без отдыха давали себя знать. Да что там двое! Можно подумать, она проспала весь перелет из южного полушария в родное северное. Так разве что, чуток покемарила в полудреме, но полноценным сном это считать никак невозможно. Ах, как Полине хотелось спать…

Нет, все к черту! К черту Светкины россказни про неуспокоившиеся души покойников. К черту всех призраков, вместе взятых. К черту страхи и шорохи. Этого не может быть, потому что не может быть никогда. Потому что если бы призраки существовали, их бы уже давным-давно кто-нибудь поймал. Пусть не поймал бы, но ученые непременно нашли бы способ доказать реальность их существования. А раз нет доказательств, значит, они не существуют. Всё сказки, россказни для слабонервных.

Полина снова забралась в кровать и накрылась до самой шеи. Зажмурила глаза и попыталась заснуть. Но с включенным светом это сделать оказалось не так-то просто. Это что же, у нее вдруг стали такие тонкие веки? Почему сквозь них так легко пробивается свет?

Укуталась одеялом с головой. Да, вот так намного лучше – и свет не мешает, и никаких шорохов не слышно. Заснуть, только бы заснуть. Страшна бессонница, а не какие-нибудь призраки да вампиры. У нее завтра куча дел и беготни. Полина даже не знала, с чего начинать. Надо что-то решать с квартирой. Здесь квартиры дешевые, не Москва, сколько тех денег выручишь? Больше хлопот да бюрократизма, чем выгоды. Но ведь не бросать же так просто. Были бы у нее братья-сестры, Полина даже не стала бы претендовать на эту жилплощадь. Но в том-то и дело, что некому ее оставить. Значит, надо оформлять наследство, потом искать покупателя… А разве наследство так легко оформить? Где-то Полина слышала, что раньше чем через полгода это сделать невозможно. Что ж теперь, на полгода здесь оставаться?

Она выбралась из-под одеяла. Нет, так дело не пойдет. Под одеялом, конечно, не так страшно, да и свет не бьет в глаза, но ведь дышать совершенно невозможно. Господи, да что ж она так расклеилась-то? Того и гляди «Караул!» начнет кричать, в двери к соседям стучаться. То-то тетя Ира обрадуется. То-то ей будет, что с товарками на лавочке у подъезда обсудить. Ну уж дудки!