Сью Графтон - «Б» - значит беглец

— Конечно, я приду. Он был хорошим человеком, и мы все им гордились.

Я вышла за ним на улицу, где стояла его машина.

— Я нашел школьные документы Джин Тимберлейк. Если зайдете в офис, сможете на них взглянуть. Вы на машине? Я могу вас подвезти.

— Я лучше на своей. Она у мотеля.

— Садитесь. Я довезу вас туда.

— Вы уверены? Я не хочу вас задерживать.

— Это займет минуту. Я все равно еду в ту сторону.

Он придержал дверцу и я села в машину. Во время короткого пути до Оушен стрит мы болтали на посторонние темы. Я могла бы дойти пешком, но старалась снискать его расположение, в надежде, что он вспомнит что-нибудь, чтобы добавить к найденным документам Джин.

Энн уже вернулась из больницы, и я видела, что она смотрела из окна, как мы подъезжаем.

Они с Шейлсом обменялись улыбками, помахали друг другу, и она исчезла.

Я вышла из машины и наклонилась к открытому окну. — У меня есть еще одно дело, а потом я заеду.

— Хорошо. А я пока расспрошу людей, не могут ли они что-нибудь рассказать.

— Спасибо.

Когда он уехал, я повернулась и увидела Энн прямо за собой. Она выглядела удивленной его отъездом.

— Он не зайдет?

— Думаю, ему надо назад, в школу. Я сейчас встретила его у Джолин Грэнджер. Как ваш отец?

Энн неохотно перевела взгляд на меня.

— То, чего можно было ожидать. Рак распространился в легкие, печень и селезенку. Теперь они говорят, что, возможно, ему осталось меньше месяца.

— Как он это воспринимает?

— Плохо. Я думала, он успокоился, но он выглядит очень расстроенным. Он хочет поговорить с вами.

Мое сердце упало. Это последнее, что мне нужно, разговор с обреченным.

— Я постараюсь заехать к нему сегодня днем.

Я сидела в вестибюле, перед офисом Дуайта Шейлса, перебирала бумаги школьных документов Джин Тимберлейк и подслушивала нарушившую дисциплину старшеклассницу, которую поймали в туалете за мытьем головы. Видимо, дисциплинарные меры заключались в звонке преступницы родителям и изложении своего преступления.

— …Ну, мам, ну откуда мне знать? Блин, большое дело… Потому что у меня не было времени!

Ма-ам… Никто мне никогда не говорил… Блин, это свободная страна. Подумаешь, помыла голову! Не-ет…Я не говорю, что я самая умная! Да ладно, у тебя тоже большой рот.

Ее тон менялся от раздраженного до ужасно жалобного, голос скользил вверх и вниз по шкале.

— Хорошо-о-о! Я сказала, хорошо. Ладно, мама. Господи… Почему бы тебе не запереть меня на всю жизнь? Да. Да, конечно. Да пошла ты!.. Ты просто дура! Я тебя ненавижу!

Она с грохотом швырнула трубку и громко разрыдалась.

Я преодолела соблазн выглянуть за угол и посмотреть на нее. Я услышала голос ее подруги.

— Господи, Дженнифер, это так несправедливо.

Дженнифер безутешно всхлипывала.

— Она такая стерва. Я ее ненавижу… блин…

Я представила себя в ее возрасте, разговаривающей подобным образом со своей тетей. Мне пришлось бы брать заем, чтобы оплатить последующую работу зубного протезиста.

Я пролистала результаты школьных тестов, отметки о посещаемости, комментарии учителей, добавляемые время от времени. Это было почти, как увидеть призрак Джин Тимберлейк.

Она несомненно приняла в школе свою долю страданий. Опоздания, плохие отметки, оставление после уроков, вызовы матери, которые назначались и отменялись, когда миссис Тимберлейк не приходила. Были повторяющиеся отметки о сессиях с одним или другим из четырех консультантов, включая Энн Фаулер. Джин много времени провела, отправленная к директору, сидя на скамейке, возможно, угрюмо, возможно, с полным самообладанием, которое она демонстрировала на фотографиях в школьном ежегоднике.

Может, она сидела там и спокойно вспоминала непристойные сексуальные эксперименты, которыми занималась с мальчиками в припаркованных машинах. А может, заигрывала с одним из отличников-старшеклассников, дежуривших в офисе.

С момента достижения половой зрелости ее отметки съехали вниз, несмотря на IQ и прежние оценки. Я могла практически ощутить жар пагубных гормонов, витавший между страниц, драму, смятение и, наконец, тайну. Ее доверие к школьной медсестре внезапно закончилось.

Там, где миссис Беррингер вела обычные записи о коликах и тяжелых менструациях, советуя обратиться к семейному врачу, вдруг появляется озабоченность возрастающими прогулами. Проблемы Джин не остались незамеченными. К чести школы можно сказать, что тревожный сигнал, похоже, звучал. Согласно просмотренным бумагам, были сделаны все возможные усилия, чтобы вернуть ее от края. Потом, 5 ноября, кто-то написал синими чернилами, что девочка умерла. Слово было подчеркнуто и после этого страница осталась пустой.