Сью Графтон - «Б» – значит безнаказанность

– Полиция считает, что она, возможно, знала пришедшего, – добавил Леонард. – Или этот человек зашел якобы случайно. Они говорят, что грабители нередко звонят, когда в окнах горит свет. Если дверь открывают, они делают вид, что ошиблись адресом; если нет, смело делают свое дело.

– Были ли в доме следы борьбы?

– Кажется, нет, – ответил Леонард. – Мне об этом ничего не известно. Я сам был в доме – вроде ничего не пропало.

– А зачем она вам звонила? – снова обратилась я к Лили. – Или это вы ей позвонили?

– Я сама позвонила ей, когда мы вернулись, – ответила та. – Мы немного задержались, и Леонард боялся, что она будет волноваться.

– Как по-вашему, она разговаривала как обычно?

Лили кивнула:

– Голос у нее был нормальный – такой, как всегда. Я передала трубку Леонарду, потом мы с ней еще чуть-чуть поболтали. Мы уже закруглялись, когда Марти сказала, что позвонили в дверь и она пойдет посмотрит, кто там. Я хотела подождать у телефона, но мы все равно уже заканчивали, так что я попрощалась и положила трубку.

Леонард достал из кармана брюк платок и трясущейся рукой поднес его к глазам.

– Я даже не знаю, какими были ее последние мгновения, – сказал он, не в силах унять дрожь в голосе. – Полиция сказала, что убийца ударил ее по лицу чем-то вроде бейсбольной биты. Представляете, какой ужас она пережила... – Он разрыдался.

При этих его словах меня буквально передернуло, но я сочла за благо промолчать. Про себя же – прекрасно отдавая себе отчет в том, какая я стерва, – подумала, что после удара бейсбольной битой по физиономии у тебя едва ли останется время для переживаний. Шмяк! – и все. Ни ужаса, ни боли. Туши свет – беги на базу.

Лили взяла брата за руку.

– Они были женаты двадцать два года.

– И говорю вам – эти годы лучшее, что у нас было. – Он словно пытался что-то доказать мне, в чем-то убедить. – Мы никогда не ложились в постель в дурном настроении. Взяли это за правило. Если нам и случалось ссориться, то всегда старались помириться. Она была замечательная женщина. Куда умнее меня – и мне не стыдно в этом признаться.

Глаза его блестели от слез, а я чувствовала себя удивительно отстраненной, словно оказалась единственным трезвым человеком на вечеринке, где все перепились.

– Полиция не упоминала о возможных свидетелях? Может, кто-то что-нибудь видел или слышал?

Леонард, промокнув слезы платком, горько покачал головой:

– Нет. Кажется, нет. Я не слышал.

– Может, из соседнего дома? – не отступала я. – Или случайный прохожий? Жильцы напротив. Они могли что-нибудь заметить.

Он постарался взять себя в руки.

– Не думаю. Полиция ничего такого не говорила.

– Что ж, прошу прощения, что отняла у вас столько времени и заставила заново пережить весь этот кошмар. Если не возражаете, я бы хотела осмотреть дом и оценить размер ущерба. Наши координаторы уже осматривали его, но мне необходимо сделать это самой, чтобы подготовить отчет.

Леонард кивнул:

– У соседа есть ключ. Оррис Снайдер – он живет рядом. Постучитесь к нему и скажите, что я вам разрешил.

Леонард, проявив неожиданное проворство, вскочил на ноги и пожал мне руку. Пожатие было крепким, а рука такой горячей, что казалось – у него жар.

– Кстати, – сказала я как бы между прочим, – вы ничего не знаете про Элейн Болдт?

Он в замешательстве уставился на меня:

– Про Элейн? Нет. А в чем дело?

– Да я пыталась связаться с ней по другому поводу, – как ни в чем не бывало ответила я. – Она ведь живет в кондоминиуме по соседству, верно? Мне сказали, что вы с ней знакомы.

– Это правда. До того, как Марти погибла, мы вместе играли в бридж. Я уже давным-давно не видел ее. Кажется, в это время года она обычно живет во Флориде.

– Ну да, конечно. Как я могла забыть? Наверное, она позвонит, когда вернется. Еще раз спасибо.

Уже сидя в машине я ощутила, что вся взмокла от пота.

К трем часам я валилась с ног от усталости. Ночью я практически не сомкнула глаз, а когда под утро наконец уснула, меня разбудил звонок миссис Окснер. Возвращаться в контору не хотелось, я поехала домой и надела спортивный костюм. "Домой" – это, пожалуй, сильно сказано. На самом деле я живу в переоборудованном под жилье бывшем гараже общей площадью не больше пятнадцати квадратных футов, здесь у меня и гостиная, и спальня, и кухня, и ванная, и кладовка, и даже прачечная. Мне всегда нравилось жить в ограниченных пространствах. Еще ребенком, после того как мои родители погибли, я любила сидеть в картонной коробке, обложившись подушками, – мне казалось, что я плыву на парусном корабле к незнакомой земле. Вовсе не обязательно забираться в дебри психоанализа, чтобы понять тайный смысл моего экскурса. Просто хочу сказать, что эта невинная слабость сохранилась у меня до сих пор. Я вожу маленькие машины и предпочитаю "миниатюрность" во всем, так что эта квартирка меня вполне устраивает. За двести долларов в месяц имею все необходимое, включая добродушного хозяина по имени Генри Питц, которому сравнялся уже восемьдесят один год.