Сью Графтон - «Б» – значит безнаказанность

– Мистер Снайдер?

Занавеска вернулась на место, дверь открылась, и передо мной предстала благообразная фигура старика лет семидесяти с лишним. Видимо, с возрастом к нему вернулась свойственная здоровым младенцам склонность к полноте, а в глазах появилось по-детски непосредственное выражение сосредоточенного любопытства.

Я достала свою визитную карточку.

– Мое имя Кинси Милхоун. Вы не уделите мне несколько минут? Я ищу Элейн Болдт, она живет в том кондоминиуме. Ее соседка, Тилли Алберг, посоветовала мне поговорить с вами. Вы не возражаете?

Мистер Снайдер отодвинул задвижку на двери-сетке.

– Помогу, чем смогу. Проходите. – С этими словами он открыл дверь, и я проследовала за ним.

В доме было темно, как в чулане, и пахло вареным сельдереем. Откуда-то донесся резкий, надтреснутый крик:

– Что там, Оррис? Кто там такие?

– Это пришли от Тилли!

– Кто?

– Подождите минуточку, – обратился он ко мне. – Она глухая как пень. Посидите пока.

С этими словами он шаркая двинулся в глубь дома. Я опасливо примостилась на краешке мягкого кресла с деревянными подлокотниками. Кресло было обито темно-бордовым плюшем с набивным узором из листьев диковинной формы. Обивка обветшала, и из нее торчали пружины; пахло пылью. Напротив стоял такой же диван, заваленный газетами, и низкий журнальный столик красного дерева, в крышку которого был вставлен овальный кусок стекла. Стекло, впрочем, едва угадывалось, поскольку на столике чего только не было: кипа старых книг в драных бумажных переплетах; пластмассовые цветы в керамической вазе, выполненной в форме двух мышей, которые обнимаются, стоя на задних лапках; две воздетые к небу бронзовые ладони; шесть карандашей со стертыми ластиками; пузырьки с лекарствами; стакан с горячим – судя по влажному следу на стекле – молоком и, наконец, нечто напоминавшее горку бог весть как попавших сюда блинчиков, завернутых в целлофан. Я подалась вперед и прищурилась – оказалось, это оплывшая свеча в подсвечнике. Стол можно было смело вытаскивать во двор и объявлять распродажу.

Было слышно, как где-то в глубине дома мистер Снайдер досадливо объясняет жене суть происходящего:

– Никто ничего не продает. Это женщина, которую прислала Тилли. Она говорит, что ищет миссис Болдт! Болдт!!! Вдова из квартиры, что над Тилли, она еще играла в карты с Марта и Леонардом.

Возникла пауза, затем до меня снова донесся сердитый голос мистера Снайдера:

– Нет! Тебе не надо никуда идти! Сиди здесь. Я сам разберусь.

Когда он вновь появился передо мной, лицо у него было багровое. У мистера Снайдера оказалась тщедушная впалая грудь, что было особенно заметно на фоне отличавшегося внушительными размерами живота. Ремень ему приходилось застегивать под животом, и он то и дело раздраженно поддергивал штаны, словно боялся потерять их. На нем были шлепанцы на босу ногу, из-под коротковатых брюк торчали бледные, начисто лишенные растительности лодыжки, похожие на вываренные в бульоне кости.

– Зажгите там свет, – сказал он. – Она страсть как любит экономить электроэнергию. Я даже днем хожу как слепой.

Я протянула руку к торшеру и дернула шнурок выключателя. С каким-то жужжанием загорелась единственная лампочка – ватт на сорок, не больше, – и толку от нее было мало. Я услышала доносившееся из коридора шарканье.

Толкая перед собой ходунок, появилась миссис Снайдер, маленькая дряхлая старушонка с подрагивающей нижней челюстью. Она не сводила глаз с пола, а переставляя ноги, производила ими чмокающий звук, словно ей приходилось отрывать ступни от липких, натертых лаком половиц. Наконец она остановилась, вцепившись дрожащими руками в перекладину ходунка.

Я встала, решив, что пора дать о себе знать, и спросила:

– Не хотите ли присесть?

Подслеповато щурясь, она скользнула взглядом по стенам, пытаясь обнаружить источник звука. У нее была крохотная головка, похожая на сморщенную тыкву, которую так давно сняли с бахчи, что она сопрела изнутри. Маленькие, домиком, глазки, выпирающий, словно свечной фитиль, нижний зуб. Она, казалось, была не совсем в себе.

– Что? – спросила она упавшим голосом, явно не рассчитывая услышать ответ, которым ее, по всей видимости, давно никто не удостаивал.

Снайдер нетерпеливо махнул мне рукой:

– Оставьте ее, с ней все в порядке. Да и врач советует ей больше двигаться.

Мне было неловко. Миссис Снайдер выглядела беспомощным и озадаченным ребенком, который уже научился вставать в кроватке, но еще не знает, как ему снова сесть.