Сью Графтон - «О» - значит омут

Я пересекла двор и стояла некоторое время, наблюдая за его работой. Становилось прохладно, и я поражалась его способности работать в такой легкой одежде.

— Ты что, собрался умереть от холода?

Генри исполнилось восемьдесят восемь в день святого Валентина, и, хотя он крепкий, как столб, все равно моложе не становится.

— Не-а. Холод сохраняет многие вещи, так почему не меня?

— Ну, наверное.

Вода из шланга создавала зону искусственного дождя, так что я отошла подальше. Генри повернул шланг в другую сторону, неумышленно поливая кусты соседа.

— Ты рано вернулась.

— Я решила отдохнуть днем, или что там от него осталось.

— Трудный день?

Я покачала рукой, обозначив туда-сюда.

— Пришел парень и нанял меня на один день. Как только я сказала да, почувствовала, что сделала глупость.

— Трудная работа?

— Больше бессмысленная, чем трудная. Он дал мне пятьсот долларов наличными, и что я могла сказать? Я соблазнилась.

— Что за дело?

— Это сложно.

— О, хорошо. Мне нравится, когда ты берешься распутывать сложное дело. Я почти закончил. Почему бы тебе не зайти на стаканчик вина, и тогда ты мне все расскажешь?

— Хорошо. Есть еще одна вешь, о которой мне хочется поговорить.

— Может быть, ты останешься ужинать, чтобы нам не торопиться? Я приготовил кукурузный хлеб и кастрюлю тушеного мяса. Если ты придешь в половину шестого, у меня будет время принять душ и переодеться.

— Замечательно. Скоро увидимся.

Генри — единственный человек, с кем я говорю о своих клиентах, разве что добавить его сестру Нелл, которой в декабре исполнится девяносто девять. Его братьям, Чарли, Льюису и Вилльяму было девяносто шесть, девяносто один и девяносто соответственно, и все они были в прекрасной форме. Любые разговоры о бренности стариков к ним не имели отношения.

Я зашла в квартиру и бросила сумку на табуретку. Прошла в гостиную и включила пару ламп, чтобы осветить комнату. Поднялась по винтовой лесенке в спальню, села на край кровати и стащила с себя сапоги. Большинство дней моя рабочая форма проста — джинсы, водолазка и сапоги или теннисные туфли. Могу добавить твидовый блейзер, если испытываю потребность нарядиться. Хотя я способна носить юбки и колготки, они не являются моим первым выбором. У меня даже есть платье, о котором могу с гордостью сказать, что оно подходит для большинства событий. Оно черное и сделано из такого немнущегося материала, что его можно скатать и засунуть в сумку, и вы никогда не почувствуете разницу.

К концу дня я устаю от своей одежды и мне хочется от нее избавиться. Я сняла джинсы и повесила на вешалку. Сняла рубашку и бросила вниз через перила. Оказавшись снова внизу, я подберу ее и присоединю к вещам, ждущим стирки. Пока что я нашла чистый спортивный костюм и шлепанцы, радуясь, как всегда, что нам с Генри ни к чему производить впечатление друг на друга. Насколько я знаю, он идеален, и, подозреваю, что он думает обо мне нечто подобное.

Я снимала у него квартиру последние восемь лет. Когда-то моя студия была гаражом на одну машину. Генри решил, что ему нужен гараж побольше и переделал его в квартиру, куда я въехала. К сожалению, взрыв разнес ее на кусочки шесть лет назад, так что Генри все восстановил и переделал, добавив половинку второго этажа над кухней. На первом этаже у меня гостиная, со столом и диваном-кроватью, где можно разместить ночных гостей.

Кухонька маленькая, в стиле камбуза, еще ванная и стиральная и сушильная машины, засунутые под винтовую лесенку. Все вместе напоминает интерьер маленького судна, много полированного тика и дуба, иллюминатор на входной двери и темно-синие капитанские стулья.

Новая спальня, в придачу к двуспальной кровати, может похвастаться встроенными шкафчиками и второй ванной, с видом на Тихий океан сквозь ветки деревьев. Генри установил плексигласовое окно в крыше над моей кроватью, так что я открываю глаза любой погоде, которую принесло за ночь.

Между студией и домом Генри есть застекленный проход, где он остужает испеченный хлеб.

В свое время он был профессиональным пекарем, да и сейчас не может устоять перед шелковистым прикосновением свежезамешанного теста.

В 17.29 я взяла сумку, пересекла двор и постучала по стеклу задней двери дома Генри.

Большую часть времени он оставляет ее незапертой, но, по молчаливому соглашению, мы уважаем уединение друг друга. Если только моя квартира не объята пламенем, Генри и помыслить не может, чтобы войти без разрешения.