Джеймс Чейз: Репортер Кэйд (пер. Згерский)

Кэйда затрясло, как в ознобе, но он знал: ему удалось сделать серию снимков, которые заговорят громче, чем любые фотографии разгона демонстрации или митинга за гражданские права.

Пошатываясь, он вошел в комнату и замер.

Глаза Митчелла, стоявшего у раскрытой двери, напоминали мокрую гальку.

Несколько мгновений они смотрели друг на друга неподвижно, потом Митчелл вошел, захлопнул за собой дверь и повернул ключ в замке.

— Сук-кин сын… А ну, давай сюда камеру, — произнес он.

Кэйд подумал: возможно ли такое? За год я довел себя до такого состояния. Даже в мозгах пересохло. Вот сейчас, когда мне нужна вся моя сила, я уверен, что эта сила меня подведет. Год, всего год назад с таким мозгляком я бы справился играючи. А теперь он наводит на меня ужас. Он кажется слишком сильным и проворным, чтобы я мог с ним справиться. Он будет меня бить, сделает из меня кровавую котлету. И еще он заберет мои снимки.

— Ты что, оглох?! — голос Митчелла прозвучал резко, как выстрел. — Дай камеру!

Кэйд попятился от него. Руки, державшие камеру, тряслись. Он уперся спиной в стену.

Митчелл направился к нему.

— Я видел, как ты снимал, — сказал он. — Искал неприятностей — вот и схлопотал их: я ведь предупреждал. Так? А теперь давай камеру!

— Можете взять, — чуть слышно проговорил Кэйд. — Только не трогайте меня. Не надо… — Он начал снимать с шеи ремень, на котором висел фотоаппарат.

Митчелл остановился, наблюдая за ним. На его лице появилась злорадная улыбка.

Камера повисла на ремне в правой руке Кэйда. Лицо его побелело, дыхание стало прерывистым. Весь облик выражал безграничный страх. Он выглядел, как загнанный и обреченный зверь. Именно это обмануло Митчелла. Он расслабился, садистски предвкушая, как начнет бить кастетом по лицу этого жалкого, трясущегося человека. Щелкнул пальцами:

— Дай!

В это мгновение что-то произошло с Кэйдом. В нем всегда жил странный, сверхъестественный инстинкт: защитить свою камеру. За все годы репортерской работы он ни разу не повредил фотоаппарата, хотя многие пытались дотянуться до него, чтобы разбить, уничтожить. В момент, когда он собрался было отдать камеру Митчеллу, этот инстинкт внезапно сработал. Прежде чем он сообразил, что делает, его правая рука взметнулась вверх. Тяжелая камера на ремне врезалась в улыбающуюся физиономию.

У Митчелла не было ни малейшего шанса увернуться. Стальная кромка камеры сорвала кожу с виска, бросив полицейского на колени. Кровь залила ему глаза и лицо. В следующее мгновение он в полубессознательном состоянии, ослепленный, стоял перед Кэйдом на четвереньках, голова его опустилась к ковру.

Кэйд с ужасом смотрел на поверженного полицейского. Он даже не почувствовал, как камера на ремне больно ударила его по колену. Пальцы его разжались, и аппарат упал на ковер.

Митчелл застонал. Он медленно перенес центр тяжести на левую руку. Правая рука легла на кобуру и потянула рукоятку пистолета.

Кэйд сжался и почти машинально подобрал камеру. Когда Митчелл начал вытаскивать пистолет, он сделал шаг к нему и с размаху ударил его по голове еще раз. Полицейский ткнулся лицом в ковер и больше не шевелился.

Кэйду стало так плохо, что он вынужден был сесть на кровать. Сердце стучало с перебоями, дыхания не хватало. Несколько минут он сидел, держа голову между ладонями и гоня прочь обморочное состояние. Наконец он заставил себя встать. Первым делом взял камеру и начал перематывать пленку. На это понадобилось время, поскольку пальцы опять его не слушались. Он открыл фотоаппарат и вытащил кассету.

Митчелл шевельнулся. Кэйд неверной походкой пересек комнату, снял со спинки стула пиджак и надел его. Кассету положил в правый карман. Взгляд его остановился на сумке с камерой. На какой-то миг он заколебался: брать с собой все это хозяйство? Нет, исключено. С такой сумкой он и шагу не сделает по улицам Истонвилла.

Снаружи в коридоре никого не было. Куда пойти? Он вспомнил, что сказал Смолл о служебном лифте: за ним не следили. Быстро пошел в конец коридора, пока не увидел дверь с надписью "Служебный вход".

Нажал кнопку лифта и, пока ждал его, попытался выровнять дыхание. Сейчас бы ему, как никогда раньше, сообразить: каким образом выбраться из Истонвилла? Самолеты сегодня отсюда не вылетали. Взять бы напрокат автомобиль, но, пока все это оформишь, Митчелл очухается и поднимет на ноги всю полицию. Они все сделают, чтобы он не ускользнул. Заблокируют дороги. А может выехать поездом?.