Джеймс Чейз: Репортер Кэйд (пер. Згерский)

Кэйд неторопливо подошел к письменному столу.

— Вы выбрали не того героя, — сказал он, стоя спиной к Смоллу. — А теперь уходи, черномазый, и больше не появляйся.

Последовала долгая пауза. Затем Смолл тихо произнес:

— Очень жаль, господин Кэйд… вас жаль…

Когда дверь тихо закрылась за ним и повернулся ключ в замочной скважине, Кэйд нетвердой походкой подошел к кровати и сел, упершись кулаками в колени. Некоторое время он пребывал в оцепенении, принуждая разум отключиться.

Пронзительный женский крик донесся с улицы сквозь закрытые окна. Кэйд прислушался. Крик повторился снова.

Дрожащими руками репортер распахнул дверь и вышел на балкон.

После прохладного кондиционированного воздуха комнаты влажная духота улицы сразу облепила его тело. Вцепившись в перила, он слегка наклонился и посмотрел вниз.

Сонни Смолл стоял посередине улицы: кулаки его были сжаты. Под ослепительными лучами солнца его рубашка казалась ослепительно белой, а кожа — ослепительно черной.

Он бросил взгляд сначала направо, потом налево и махнул рукой кому-то, кого Кэйд не мог сверху рассмотреть.

— Уходи, Тэсс! Не подходи ко мне! — закричал он сдавленным голосом.

Кэйд бросил взгляд вправо. Трое белых мужчин бежали по улице к Смоллу. Все трое — здоровенные, как на подбор. В руках — дубинки.

Репортер взглянул налево. Оттуда к Смоллу бежали еще двое с дубинками. Эти, правда, не особенно торопились. Классическая ловушка: Смоллу бежать было просто некуда.

Кэйд бросился в комнату. Торопливо схватил камеру, перевернул сумку, вытряхнув на кровать ее содержимое. Взяв тяжеленный телевик, он вышел на балкон. Годы практики сделали его движения уверенными, быстрыми, — автоматическими. Объектив сел на свое место в мгновение ока. Не думая, автоматически он поставил выдержку на цифру 1/125, а диафрагму на 16. Сбегающиеся громилы и одинокая фигура негра в белоснежной рубашке слились в видоискателе в зловещий движущийся узор.

Дрожь в руках Кэйда, как по мановению волшебной палочки, прекратилась.

Внизу один из бегущих заорал хрипло, с нескрываемым торжеством в голосе:

— Братцы-ы! Это же тот черномазый ублюдок Смолл! Берем его, братцы!

Смолл сжался, слегка присев, скрестил руки и прикрыл ими голову, в тот момент когда мужчины подбежали к нему. Дубинка одного из них резко упала на скрещенные руки негра, сбив его с ног. Он упал на колени. Еще одна дубинка блеснула под солнцем. Резкий удар дерева о кость отчетливо донесся до Кэйда, когда он переводил кадр и нажимал на спуск.

Все пятеро теперь столпились над упавшим негром. Яркая лента крови текла по диагонали улицы под десятком ног в тяжелых пыльных башмаках.

Смолл бился в конвульсиях, когда снова дубинка со стуком обрушилась на его ребра. Один из мужчин оттолкнул другого, чтобы удобнее было нанести удар по лежащему человеку. Его крепкий башмак обрушился на лицо Смолла. Кровь брызнула фонтаном, окропив башмак и штанину ударившего.

А в это время этажами выше затвор камеры стремительно щелкал раз за разом.

И вдруг из отеля выскочила худенькая чернокожая девушка. На ней была белая униформа, ни чулок, ни туфель. Бежала она стремительно и молча.

Видоискатель поймал ее. Отчетливо видно было лицо с выражением безграничного ужаса, плотно и решительно сжатые губы, капли пота вокруг широко раскрытых глаз.

К тому моменту, когда она подбежала, один из экзекуторов занес ногу для очередного удара по лицу Смолла. Негритянка ногтями вцепилась в лицо громиле и отбросила его. В следующее мгновение она стояла над Смоллом, повернувшись лицом ко всем пятерым.

Они отпрянули. Воцарилась напряженная пауза. Потом человек с исцарапанным лицом издал вопль и, взметнув дубинку, бросился на девушку. Она вскинула локоть, и удар обрушился на ее руку. Рука безжизненно повисла, белый острый край раздробленной кости вылез сквозь черную кожу.

— Убью-у! Потаскуха черномазая! — заорал нападавший и нанес ей удар дубинкой по голове. Она упала прямо на Смолла, белая форменная юбка задралась до поясницы, обнажив тонкие длинные ноги.

Послышалась трель полицейского свистка. Все пятеро настороженно обернулись. Двое полицейских остановились неподалеку. Звезды на рубашках ослепительно сверкали под лучами солнца. Они наблюдали за происходящим, широко улыбаясь. Потом медленно направились к группе мужчин.

Все пятеро повернулись к полицейским спиной и торопливо зашагали в противоположную сторону. К тому времени, как полицейские подошли к лежащим неподвижно фигурам, все пятеро скрылись из виду.