Сью Графтон - «К» – значит кара

В тот понедельник утром, где-то в середине июля, я уже полтора часа висела на телефоне, занимаясь розыском одного беглеца от алиментов. Частный детектив из Нэшвилла от имени своей клиентки, (бывший муж задолжал ей шесть тысяч долларов на воспитание ребенка), попросил меня проверить наши местные источники. По слухам, беглый муж покинул штат Теннесси и направился в Калифорнию, собираясь осесть где-нибудь в округе Пердидо или Санта-Тереза. В письме детектив сообщал мне имя беглеца, дату его рождения, номер по социальному страхованию и последний адрес. Там же была информация о марке и типе машины, на которой он ездил перед исчезновением, и номер, под которым она была зарегистрирована в Теннесси. Я уже успела отправить два письма в Сакраменто, одно с запросом о его водительских правах, другое – не регистрировал ли он в Калифорнии свой "форд-пикап" модели 1983 года. А теперь обзванивала местные телефонные, электрические и прочие компании, занимающиеся обслуживанием, пытаясь таким образом хоть за что-нибудь зацепиться. Пока что все мои усилия были безрезультатны, но я хотя бы была чем-то занята. Впрочем, за пятьдесят долларов в час я готова заниматься почти чем угодно.

Когда по внутренней связи раздался сигнал вызова, я автоматически подалась вперед и нажала на рычаг.

– Да?

– К вам пришли, – сообщила мне Эдисон. Ей двадцать четыре года, и она отличается кипучей энергией. У нее длинные, по пояс, светлые волосы, одежду она покупает только четвертого размера, и непременно с уточнением "малый", а над буквой "i" в своем имени, в зависимости от настроения (которое, впрочем, у нее всегда прекрасное) обычно рисует вместо точки маленький цветочек, или сердечко. Сейчас ее голос звучал так, словно она говорила по одному из тех "телефонов", что подростки делают из двух пустых пластмассовых стаканов и куска веревки. – Какой-то мистер Вурис из "Калифорния фиделити".

У меня возникло такое ощущение, будто над моей головой витает незримый знак вопроса, как над комическим персонажем какой-нибудь киноленты. Я наклонилась ближе к переговорному устройству:

– Там что, действительно Мак Вурис?

– Дать ему от ворот поворот?

– Нет, сейчас я выйду.

Я не верила собственным ушам. Когда я работала в "КФ", именно Мак в большинстве расследований был моим непосредственным начальником. Выставил меня оттуда его босс. Гордон Титус. Конечно внутренне я смирилась с тем, что теперь работаю в другом месте, но само это имя все еще по-прежнему заставляло мое сердце биться учащенно. Я даже подумала о том, что Гордон Титус послал Мака ко мне, чтобы принести свои запоздалые и жалкие извинения, впрочем, я тут же выбросила эту мысль из головы. Как же, дождешься от него, держи карман шире. Я лихорадочно осмотрела свой офис: не производит ли он впечатления пристанища человека у которого наступили трудные времена. Комната – небольшая, но зато у меня было свое собственное окно, масса света от выкрашенных чистой белой краской стен, а пол украшал дорогой шерстяной ковер цвета сильно загоревшего апельсина. Картину дополняли три акварели в рамках и фикус высотой фута [2] в четыре, но со множеством листьев. В целом, на мой взгляд, комната выглядела обставленной с большим вкусом. Ну, правда, фикус был искусственным (сделан из какой-то слоистой ткани и тонирован накопившейся пылью), но определить это можно было, только подойдя к нему вплотную.

Конечно, стоило бы взглянуть на себя в зеркало (надо же, какие у меня возникают желания только лишь из-за прихода Мака!), но пудреницу я с собой не ношу, да я и без того знала, что увижу: темные волосы, карие глаза, ни капельки грима. Одета я была, как обычно, в джинсы, сапожки и водолазку. Я лизнула ладонь и провела рукой по взлохмаченной голове, рассчитывая хоть немного пригладить все то, что могло там торчать в разные стороны. Неделю назад, в приступе какого-то отчаяния, я схватила ножницы для ногтей и обкромсала себе волосы. Получилось... то, что и должно было получиться.

Выйдя в коридор, я повернула влево, миновав по пути к выходу несколько служебных кабинетов. Мак дожидался в приемной, стоя у стола Элисон. Маку слегка за шестьдесят, он высок, вид у него всегда хмурый и недовольный, на голове венчик торчащих в разные стороны, не очень густых седых волос. Лицо худое, костлявое, темные задумчивые глаза немного косят. На этот раз при нем не было его привычной сигары. Мак курил сигарету, обсыпая пеплом свой костюм-"тройку". Мак никогда не истязал себя попытками следить за своей формой, и потому его фигура сейчас сильно смахивала на детский рисунок: длинные руки и ноги, укороченное полное тело, и сверху маленькая головка.