Сью Графтон - «К» – значит кара

– Извините. Это у нее еще есть возможность испытать радость общения со мной. А я не уверена, что мне этого хочется.

– Но вы подумаете над тем, что мы вам сказали?

– Обязательно.

– Не возражаете, если я расскажу бабушке о том, что говорила с вами?

– Не знаю, как я могла бы вам помешать.

Немного помолчав, Таша спросила:

– Вы что, действительно не можете ее простить?

– Действительно. А почему я должна ее прощать? Я отношусь к ней точно так же, как она ко мне, – ответила я. – Уверена, что она одобрит мою принципиальность.

– Понимаю, – холодно проговорила Таша.

– Послушайте, вы же не виноваты в том, что было, и я вовсе не собираюсь на вас отыгрываться. Дайте мне время все обдумать. Я уже смирилась с тем фактом, что у меня нет никого на свете. Мне нравится моя жизнь, нравится, как она сложилась, и я не уверена, что хочу в ней что-то менять.

– Мы и не просим вас ничего менять.

– Тогда привыкайте воспринимать меня такой, какая я есть, – сказала я.

Таше хватило ума вежливо рассмеяться, и как ни странно, это помогло снять возникшую напряженность. Попрощались мы с ней очень тепло. Я произнесла все, что принято говорить в таких случаях, и когда вешала трубку, неприветливость, звучавшая в моем голосе, в какой-то мере поубавилась. Содержание ведь очень часто следует за формой. Дело не только в том, что с людьми, которые нам симпатичны, мы ведем себя приветливее... нам и более симпатичны те, с кем мы приветливы. Тут зависимость двусторонняя. Наверное, на ней и основывается смысл хороших манер, во всяком случае, тетя всегда утверждала именно так. Пока же я была твердо уверена в том, что в Ломпок я поеду еще не скоро. Ну его к черту!

Я вышла из комнаты и направилась через холл к туалету, а когда вернулась назад, в кабинете вовсю трезвонил телефон. Я бросилась вперед и, перегнувшись через стол, дотянулась до аппарата, стоящего в дальнем его конце, схватила трубку, а уже потом обошла вокруг и опустилась в свое вращающееся кресло. Назвав себя, в ответ услышала в трубке чье-то дыхание и подумала, что это, должно быть, Венделл.

– Ничего, не спешите, – проговорила я, зажмурив глаза, скрестив пальцы и повторяя про себя: "Ну, говорите же, пожалуйста, пожалуйста!".

– Это Брайан Джаффе.

– А-а. А я решила, что это твой отец. Он тебе не звонил?

– Не-а. Я потому и звоню. А вам не звонил?

– Со вчерашнего вечера нет.

– Майкл говорит, что машина, на которой папа вчера приехал, до сих пор стоит перед домом.

– Она у него испортилась, и я его вчера подвозила на своей. А когда ты его видел в последний раз?

– Позавчера. Он заезжал после обеда, и мы с ним тогда немного поговорили. Сказал, что приедет снова, вчера вечером, но так и не объявился.

– Возможно, он ехал именно к тебе, – сказала я. – По нам стреляли, и после этого он куда-то пропал. А сегодня утром мы обнаружили, что "Лорда" нет на месте.

– Яхты?

– Да. Той самой, на которой скрылся твой отец, когда исчез в первый раз.

– Папа что, угнал яхту?

– Похоже, что угнал, но наверняка этого пока еще никто не знает. Возможно, у него просто не было другого способа выбраться отсюда. Должно быть, он решил, что ему угрожает очень серьезная опасность.

– Не исключено, если по нему стреляли, – с наигранной веселостью ответил Брайан.

Чтобы расположить Брайана к себе, я принялась доверительно рассказывать ему о том, что произошло накануне. Чуть было не упомянула о Ренате, но вовремя прикусила язык. Если Майкл ничего не знал о ее существовании, то скорее всего, не знает и Брайан. Со свойственным мне упрямством, и в своей обычной манере, я и тут стремилась как бы занять сторону того, кто в данной ситуации представлялся мне скорее жертвой. Кто знает, вдруг Венделл передумает и возвратит яхту. А возможно, ему удастся уговорить Брайана, и отец с сыном вместе явятся в полицию с повинной. Может даже случиться и так, что волшебник подарит мне на Пасху сахарное яйцо, внутри которого, если заглянуть в дырочку, виден целый мир, гораздо более прекрасный, чем реальный.

Брайан продолжал дышать в трубку. Я молча ждала, когда он что-нибудь скажет.

– Майкл говорит, что у папы есть подружка. Это так? – спросил он наконец.

– Даже не знаю, что сказать. Они путешествуют вместе, но какие между ними отношения, мне в общем-то неизвестно.

– Понятно. – Брайан недоверчиво хмыкнул.

Я совершенно позабыла, что ему уже восемнадцать лет, он не ребенок и, вполне возможно, знает о сексе больше меня. О практике насилия он точно знал больше. И с чего это мне вдруг пришло в голову пытаться пудрить мозги подобному парню?