Рэймонд Чандлер - Окно в вышине

— Невозможно доказать, что Берил Хэйнс была его сообщницей. Разумеется, если бы она сама в этом не призналась, Вы думали над этим?

— Конечно. Если бы полиция начала разыскивать Джулию Мелтон, и об этом было объявлено в газетах, то Мелтон избавился бы от сообщницы, представив это как самоубийство.

— То, что ты дал ей уйти, пожалуй твоя самая главная ошибка, сынок. Я уж не говорю о других, но эта самая тяжкая.

— Интересное дело, — рассердился я, — можно подумать, что расследование уже начато. Кто его ведет? Вы? Полиция Глэндэйла? Берил никуда не денется — такие птицы далеко не летают. Для возбуждения против нее уголовного дела улик более чем достаточно. Меня это уже не касается, пусть этим занимается полиция. Я слышал, предстоят выборы, и на место шерифа претендуют еще два каких-то молодых человека. Так что я приехал сюда не для того, чтобы подышать горным воздухом.

Он как-то хитро на меня посмотрел.

— И вследствие этого вы решили, что я помогу вам отвертеться от тюрьмы? — Он шлепнул себя по ляжкам и захохотал. — «Выберем Джима Тинчфелда шерифом!» — громко произнес он. — Вы угадали, черт побери — почему бы нет. Ну ладно, пойдем ко мне в офис. Надо будет позвонить в Сан-Бернардино, пусть пришлют кого-нибудь. Ну до чего же был глуп этот умник, — вздохнул он. — Я это про Мелтона. До чего ж приятно иметь дело с простыми людьми!

— Мне тоже, — сказал я и встал. — Затем и приехал.

Берил Хэйнс была арестована в штате Орегон. Она ехала по шоссе в наемной машине и была остановлена дорожной полицией для рутинной проверки. У нее очевидно не выдержали нервы, и она выхватила пистолет. В багажнике нашли чемодан, в котором были вещи Джулии Мелтон. Нашли также и чековую книжку с чистыми бланками и подписью, сделанной ее рукой по известному образцу подписи Джулии. Очевидно, именно такой чек предъявил к оплате Гудвин.

Тинчфелд и окружной прокурор выдержали за меня битву с полицией Глендэйла, но конечно нахлобучку я получил и от тех, и от других. Единственным моим утешением был верный Мак-Джи, да покойный Говард Мелтон, который одарил меня пятьюдесятью долларами. Между прочим, Джим Тинчфелд был избран шерифом.

Письмо это мне принес в полдень посыльный. Обычный, дешевый конверт с обратным адресом: Ф. С. Лэйси, город Пума, Калифорния. Открыв конверт, я достал из него чек на сто долларов, подлежащий оплате наличными и подписанный все тем же Ф. С. Лэйси, и отпечатанное на машинке письмо со следами многочисленных подчисток. Бумага была плотная и дорогая, как на бланках правительственных учреждений. Вот текст этого письма:

Уважаемый мистер Эванс, сэр!

Мне рекомендовал вас Лен Эстервальд. Я хочу вас видеть, чтобы посоветоваться по очень спешному и конфиденциальному делу. Прилагаю к письму задаток. Пожалуйста, посетите меня в четверг во второй половине дня или вечером. Если это вас не очень затруднит, то остановитесь в отеле «Голова индейца» и позвоните мне по телефону 2306.

Я сидел всю неделю без работы, поэтому очень обрадовался свалившимся с неба деньгам. Чек был выписан на банк, который находился в шести кварталах от моего офиса. Я пошел туда, получил деньги, пообедал и поехал в город Пума.

День был жаркий. Проехав через Сан-Бернардино, я стал подниматься в горы, но даже здесь, на высоте полутора тысяч метров жара не спадала. И только проехав еще двадцать миль по извилистой горной дороге, я оказался на плотине через озеро Пума, и на меня повеяло прохладой. Дорога обогнула озеро с юга, и вскоре я оказался в черте города. Солнце повисло над горами — скоро наступит ночь. Я устал и хотел есть.

Отель «Голова индейца» стоял на углу улицы. Напротив него, через дорогу был танцевальный зал. Я заполнил регистрационный лист и пошел в отведенный мне номер. Небольшая комнатка с голыми стенами, единственное украшение — выцветший календарь — на полу коврик овальной формы, в углу двуспальная кровать. Я прошел в ванную и ополоснул холодной водой лицо.

Зал ресторана, примыкавший к вестибюлю, был полон народа: подвыпившие мужчины в спортивных костюмах, женщины в брюках или шортах, в сандалиях на босу ногу. Недалеко от моего столика худой, похожий на кассира мужчина в рубашке-безрукавке слушал по портативному радиоприемнику результаты скачек на лос-анджелесском ипподроме. Очень сильные атмосферные помехи превращали передачу в какую-то мешанину из слов и сильного треска. В углу зала пятеро пасынков судьбы в белых костюмах и красных рубашках наяривали мелодию в стиле кантри.