Джеймс Чейз - Это грязное дело шантаж

— Да, правильно. Был. Теперь я это помню совершенно отчетливо.

Харди повернулся к Терреллу.

— Итак, я был здесь. Так что же случилось с Сью, ради бога?

Террелл смерил Харди неопределенным, но определенно ничего хорошего не сулившим взглядом. Такое алиби он не любил больше всего. Его невозможно было проверить. Ни подтвердить, ни опровергнуть.

— Прошлой ночью тебе никто не звонил?

— Нет.

— Вы выходили ужинать?

— Нет… Джина приготовила ужин здесь.

— И никто к тебе не заходил?

— Нет.

— Так я должен полагаться только на слова этой крошки и твой детский лепет?

— Надеюсь, этого достаточно.

Террелл вновь повернулся к Джине.

— Послушай, киска. Если твой дружок причастен к убийству и ты натрепалась, утверждая, что все это время он был здесь с тобой, то я привлеку тебя за дачу заведомо ложных показаний. Пойдешь по этому делу как соучастница. Так может ты что-то напутала?

Джина отхлебнула джину и твердо произнесла:

— У меня нет привычки врать.

— Смотри, я тебя предупредил, — угрожающе сказал Террелл и кивнул Беглеру.

Когда полицейские вышли, Харди подошел к любовнице и притянул ее за плечи.

— Молодец, детка. Ты была неподражаема.

— Да что ты говоришь, — высвободилась она из его объятий.

Она взяла сигарету и закурила. Харди подошел к бару и налил себе чистого виски. Когда он сел в кресло около Джины, она спросила, как бы невзначай:

— А кто эта Сью Парнелл?

— А, так. Никто, — одарил ее улыбкой Харди. — Одна потаскуха, если тебя это так интересует. Пустышка, как и все остальные.

Девушка пристально посмотрела ему в глаза.

— Понятно. Так где же ты все-таки был прошлой ночью, Ли?

Харди неуютно поежился.

— Пекки… я тебе уже говорил. Гудели с парнями в баре.

— Почему же ты не сказал об этом легавым?

— Им могло прийти в голову проверить. А у двоих моих ребят неприятности. Им бы меньше всего хотелось встретиться с Терреллом.

— Хороши же у тебя дружки.

— Бизнес есть бизнес, крошка. Вообще-то они мне не друзья. Просто помогают проворачивать кое-какие дела.

— Тебя не было до полчетвертого. Ты вполне мог пришить эту девку.

— Мог, но не пришил. Не хватало еще пачкаться о всякую дрянь. Давай сменим пластинку.

— Я бы не хотела, чтобы потом ты характеризовал меня как «огонь былой страсти, который давно погас». И уж меньше всего как потаскуху, ничтожество, — размеренно произнесла Джина. — Мне бы это очень не понравилось.

— Ну что ты, Пекки. О тебе бы я никогда такого не сказал…

— Так вот запомни, милый, что если огонь вдруг погаснет, я всегда могу зайти к этим ребятам и сказать, что ошиблась, так как была слишком пьяна. И что мы варили лапшу, которую я им навешала сегодня на уши, не в интересовавший их четверг, а скажем, в среду, а в четверг я тебя и в глаза не видела до самого утра.

Влюбленные пристально посмотрели друг другу в глаза. Решимость и твердость ее взгляда поразили его, и он вдруг почувствовал неприятный холодок в груди.

— Ну брось, малыш. Я же с тобой. Давай лучше забуримся куда-нибудь. Скажем, в «Корал Клаб».

— Это туда, куда ты ездил с Сью Парнелл?

Харди сердито подскочил на ноги. Лицо его побагровело и с него мигом исчезла вся сладость. Сейчас оно было злобным и уродливым.

— Послушай, Джина. Не буди…

— Пекки, дорогой Пекки. Ведь так ты меня всегда называешь? И смотри не лопни от злости. Нет, мы не поедем в «Корал Клаб». Беги поиграй со своими ребятишками. А я поразвлекаю себя сама.

Она встала с тахты и со стаканом в руке выплыла в свою спальню.

Харди проводил ее бешеным взглядом. Его пальцы судорожно сжимались и разжимались. Он резко вошел в свою комнату, хлопнув дверью.

В рекламе Детективного Агентства Хэера неизменно указывалось, что здесь предлагаются все услуги по сыску с превосходными результатами.

Агентство возглавлял Хоумер Хэер, которому помогали его дочь Люсиль и ее муж Сэм Карш. Собственно, это и был весь штат. Полиция и клиентура не называли их иначе как «нечестивой троицей».

Шестидесятипятилетний Хоумер Хэер был необъятным мужчиной с головой-репой, носом-картошкой, запрятанными в складках кожи плутоватыми глазами и длинными усами, двумя сосульками свисавшими по обе стороны жестокого плотоядного рта, который он постоянно растягивал в сладкой фальшивой улыбке.

Его двадцативосьмилетняя дочь была тощей и костлявой. Заостренные черты лица и злобно сверкающие черные глазки придавали ей сходство с опасным и подозрительным хорьком. Ее муж, Сэм Карш, был под стать ей. Постоянно дерганый, суетливый, с таким же, как у жены, крысиным лицом, темными, вечно сальными волосами и землисто-серой кожей, он мог свободно сойти за ее брата. Ему бы и в голову никогда не пришло жениться на Люсиль, если бы она не шла как нагрузка к предложенной не пыльной, но денежной работе. Тем не менее он не пропускал мимо ни одной смазливой блондинки, которая попадала в его поле зрения, и до которой он мог дотянуться без риска быть поколоченным своей строптивой, супругой.