Джеймс Чейз - Кэд

— Кого?

— Вала Кэда.

Если Бурдик рассчитывал удивить Матиссона, то он ошибся.

— И что же? — спросил редактор холодно.

— Вы помните его?

— Конечно. У него была история с какой-то женщиной, после которой он стал пить, загубил репортаж о де Голле и рассорился со своим агентом. Почему вы хотите, чтобы я интересовался им?

— Потому что он по-прежнему самый лучший фотограф на свете, — сухо сказал Бурдик.

— Понимаю. Вы вернулись из Мексики, чтобы сказать мне это.

— Нет, — возразил Бурдик. — Я вернулся, чтобы сказать вам, что хочу с ним работать.

— Простите?

— Я хочу сотрудничать с Кэдом. Мы с ним сможем придать новое лицо газете, которая, строго между нами, в этом нуждается.

— Ясно. Вы помогли Кэду опорожнить его бутылку.

— Я говорю серьезно, Генри. Если вам эта мысль не по нраву, я переговорю с «Таймс», и если им она тоже не понравится, — с другими журналами. Дело очень перспективное и не может не заинтересовать того, кто держит нос по ветру.

— Этот тип — пьяница и бездельник. Вы теряете время, Эд. Почему вы думаете, что он в состоянии работать?

— А почему вы сомневаетесь?

— Я знаю пьяниц. Если кто-то сумел основательно заглянуть в бутылку, его оттуда уже не вытащить.

— Вы разговаривали с Кэдом? Откуда же тогда этот пессимизм? Мы ведь ничего не теряем. Кроме того, он заинтересован не меньше меня.

— Говорят, он живет в какой-то лачуге за песо в день и бутылку текилы. Это верно?

— Факты устарели. Он действительно жил в лачуге, это верно. Но потом заболел. Агент Венда, Адольфо Крил, нашел его и поместил в госпиталь. Его вылечили. Он провел там три недели, не выпив ни капли. Это Крил пришел ко мне и попросил что-нибудь сделать для Кэда. Вы помните его фотографии, которые он сделал на корриде, или репортаж об индусах? Я видел Кэда, он мне симпатичен. Этот парень пал так низко, как только можно упасть, но он готов подняться. Вы помните, как в свое время пытались его заполучить. Но он был слишком дорогим фотографом, и неудивительно, — за талант надо платить. Сейчас ему очень трудно, но с нашей помощью он вернет себе хорошую форму. А что это означает — вы должны и сами понимать.

Матиссон раздавил сигарету в пепельнице.

— Если он не пил в госпитале, это совершенно не значит, что он снова не запьет.

— Ради Бога! — воскликнул Бурдик. — Вот уже восемь дней, как он вышел из госпиталя, и не пьет ничего, кроме кока-колы.

— Он здесь? — удивился Матиссон.

— Итак, Генри, я ставлю вам условие: либо я работаю вместе с Кэдом, либо предлагаю свои услуги «Таймс».

— Вы, кажется, это окончательно решили, Эд?

— Да, решил. Мне хочется прославиться.

— Что вы надумали?

— Мне нужно дополнительно шесть страниц ежедневно. Мы втроем будем выбирать сюжет, Кэд сделает цветные фотографии.

— У вас уже есть идея?

— Да. Контрасты. Кэд потрясающий мастер в этой области. Молодые и старые, бедные и богатые, альтруисты и паразиты, словом, все в этом роде.

Матиссон подумал и, наконец, кивнул, стараясь не показать, что предложение его заинтересовало.

Сколько это будет стоить?

— Вот это другое дело. Пока вы можете взять Кэда за три сотни в неделю. Год назад он стоил в четыре раза дороже.

— Ну, что же… возможно, это будет интересно. Вы думаете, он подпишет контракт на шесть лет?

— Я не позволю ему подписывать контракт на такой большой срок. Два года — не больше, и на второй год — пятьсот долларов в неделю.

— Вы что, стали его агентом? — ядовито спросил Матиссон.

— Я не хочу, чтобы его дурили, — сказал репортер. — Просто, я знаю вас… Итак, решили?

— Я поговорю с ним, — сказал Матиссон. — Ничего не обещаю, но поговорю с ним.

Часом позднее Бурдик отыскал Кэда в соседнем баре.

Кэд очень изменился за эти четыре месяца. Он похудел, и в его черных волосах появились седые пряди. Солнце Мексики сделало его кожу черной, но выглядел он неплохо. Несколько рассеянным, правда, но тут же улыбнулся, заметив Бурдика, и пригласил его сесть рядом.

— Спасибо, Вал, — сказал Бурдик. — Я договорился о контракте на два года. — Он похлопал Кэда по руке. — Мы им покажем, на что способны, старина Вал. Я принял вашу историю близко к сердцу. Теперь мы будем работать вместе.

Так образовалось содружество, которое впоследствии заставит заговорить о себе и поднимет тираж «Нью-Йорк Сан». Кэд, казалось, понял, что только дисциплина и быстрота реакции делают работу журналиста успешной. Сотрудничество с Бурдиком не оставляло ему времени на воспоминания. У него иногда возникало желание выпить, но он не поддавался, потому что не хотел подводить Бурдика, который очень помог ему. Они пили только кока-колу и кофе.