Питер Чейни - Блондинка-рабыня

— Да, — кивнул Пакстон.

— Не давай ему закончить эту реплику, — сказала она. — Перебей его, чтобы он успел произнести только две трети строчки.

— Но Пак — прекрасный режиссер, и он, пожалуй, не будет в восторге от этого? — осторожно спросил Пакстон.

— А ты должен помнить, кто звезда в этом фильме! — Ее голос стал жестким. — А наш замечательный постановщик пусть убирается куда хочет вместе со своим Джилом Мейером, который по шесть раз подряд путает свои реплики!

— Что ж, ты, наверное, права, беби! Он толкнул дверь. — Так и будем действовать: смеяться и царапаться.

— Только не забудь извиниться перед Джилом — но не раньше, чем убедишься, что лента в коробке! — крикнула она ему вдогонку. — Это обычно имеет успех!

Дверь за ним захлопнулась, и тотчас же Ева тихо застонала и опустилась на пол. Я поднял ее на руки и отнес в глубокое кресло, потом отстегнул металлическую цепочку и снял ее с талии. Вся кожа на бедрах была покрыта уродливыми синими пятнами.

— Со мной все в порядке. — Она почти с яростью убеждала в этом себя и меня. — Только дайте мне шампанского.

Я налил ей бокал и подождал, пока она не выпила все до дна, потом спросил:

— Как часто такое случается?

— Не часто. — Она улыбнулась одними губами. — Слава богу!

— Я видел, что вы пытались подать мне какой-то знак, но так и не понял, в чем дело.

— Все равно было уже слишком поздно. Он так или иначе вернулся бы к этому, раньше или позже. — Ева взглянула на свой пустой стакан. — Не откроете ли другую бутылку, Рик? Я чувствую, что заслужила еще порцию.

— И все это только из-за того, что Шумейкер не сообщил о том, как изменилось отношение Кармен к нему? — Я откупорил бутылку и снова наполнил ее бокал.

— Дело обстоит в миллион раз хуже. Джерри много лет служит Рэю костылем, в полном смысле этого слова, — этакий надежный костыль под мышкой, — а вы всего одной фразой выбили этот костыль! До конца дней своих он больше не будет верить Шумейкеру, а это означает, что ему срочно нужно искать себе новую подпорку. Так что я получила внезапное повышение.

— А эта чушь насчет того, что вы вся его — душой и телом, да и остальная муть?

— Вы видели, как тщательно минуют все выбоины и трещины мальчишки, когда скачут по дорожке? Они вбили себе в голову, что, если наступят хотя бы на одну, непременно произойдет нечто ужасное. — Она устало покачала головой. — Вот так же и Рэй. Этот дурацкий ритуал каким-то странным образом успокаивает его страхи, которые он прячет в самых потаенных уголках своей души: мол, преданность и привязанность к хозяину, если произнести заклинание, становятся прочнее.

Ева бросила на меня испытующий взгляд, и лукавая тень усмешки промелькнула в ее сапфировых глазах.

— А ведь вам пришли в голову скверные мысли, Рик Холман! — сказала она с укором. — Вроде того, что я партнерша Рэя в специальном мини-представлении для близких друзей?

— Вообще-то, в какой-то момент я именно так и подумал, — признался я.

— В первый же день, как я получила эту работу девушки-Пятницы, мне пришлось несколько часов кряду слушать его лекцию, в которой он осветил мельчайшие детали его необыкновенного таланта. На второй день он мягко, но очень твердо объявил мне, какими будут наши личные отношения. Было совершенно ясно, что я должна непременно влюбиться в него, и ему — как это благородно с его стороны! — было меня заранее жаль. Но он считает, что связь, одновременно и деловая, и сексуальная, — это очень неудобно и не дает полного удовлетворения. Он не возражает, чтобы я была страстно влюблена в него, а свои плотские потребности удовлетворяла где-нибудь на стороне.

— Сам он тоже так поступает?

— Думаю, что да. — Ева слегка пожала плечами. — Во всяком случае, пять ночей в неделю он проводит вне дома.

— И несмотря на это, вы любите этого типа?

— Ни одна женщина не может любить человека, который не хочет отвечать на ее чувства, — рассудительно заметила она. — Мне кажется, что я Испытываю к нему, скорее, то же, что и курица к своему цыпленку. Рик, ведь глубоко в душе он — все еще напуганный ребенок! Вы ведь слышали наш разговор о том, как помешать Мейеру произнести его выигрышную реплику.

Это я посоветовала Рэю, как оборвать Мейера, чьи лучшие годы уже далеко позади. Но ведь эта идея принадлежала вовсе не мне, а самому Рэю! Ему просто необходимо было соблюсти привычный ритуал. Если поступить так или иначе подскажет ему кто-нибудь другой, то все в порядке: ему не придется чувствовать себя подонком. Каким-то образом получается, что если кто-то со стороны выскажет вслух его же собственную идею, вся ответственность за дальнейшее и ложится на того, кто это сказал, но только не на самого Рэя!