Питер Чейни - Блондинка-рабыня

Мне достаточно только мизинцем шевельнуть — и он будет раздавлен в этом городе как клоп. И ему это прекрасно известно!

— Но ваша сестра об этом не знает, — терпеливо объяснил я. — Так что это был единственный, самый верный способ заставить ее бежать из санатория. Она поверила, что вашей жизни угрожает опасность!

— Так почему же она не явилась прямо ко мне, чтобы рассказать обо всем?

— Может быть, она решила, что сама в состоянии справиться с этим? — намекнул я.

Пакстон тупо уставился на меня неподвижным взглядом, потом вдруг понял, что я имел в виду. Глаза его потемнели от ужаса.

— О боже! — прошептал он. — Нет!

— Но это всего лишь догадка. — быстро сказала Ева. — Мы ведь не знаем, что именно она решила. Верно, Рик?

— Верно, — кивнул я. — А Венеция не настолько велика, чтобы я не смог обнаружить там Митфорда. Думаю, что будет очень скоро.

— Вот видишь, Рэй? — сказала она успокаивающе. — Ты слышал, что он сказал? Рик ведь и в самом деле лучший детектив в этом городе — он это много раз доказывал.

— Наверное. — Голос вернулся к нему. — Мне нет смысла чересчур беспокоиться, правда?

— Ну конечно! — с жаром подтвердила Ева. — Рик очень быстро все уладит. Мы теперь неизмеримо ближе к тому, чтобы найти Кармен, чем двадцать четыре часа назад, Рэй.

— Ты снова права! — Усмешка скривила было углы его губ, но тут же погасла. — Мерзавец! — Он швырнул свой бокал в стенку трейлера, и тот со звоном рассыпался в углу на мелкие осколки, оставив за собой дорожку пузырьков шампанского. — Грязный — подлый — врун — и мерзавец! — Вены на его шее вздулись узлами, когда он выкрикивал эти слова во весь голос. — Все эти годы я верил ему как собственному брату! А он даже не сообщил мне о самом важном событии за всю мою проклятую жизнь! — Он рассмеялся смехом, больше похожим на звуки похоронного оркестра. — Мой друг! Мой старый приятель! Психолог!

— Рэй! — сказала Ева дрожащим голосом. — Ты ведь слышал, что сказал Рик? Джерри не сообщил тебе об этом раньше только потому, что хотел убедиться, действительно ли отношение Кармен к тебе изменилось или это только очередная причуда ее больного воображения.

— Я слышу об этом впервые. — Пакстон помолчал — голос не слушался его. — Но сейчас речь не об этом, — заговорил он на этот раз почти спокойно. — Сейчас самое важное — найти Кармен. Мой старый друг, Иуда Шумейкер, подождет. — Он подошел к туалетному столику и взял сомбреро. — Мне нужно возвращаться на съемку.

— Может быть, ты попросишь реквизитора зарядить твой кольт настоящей пулей? — Ева робко пыталась шутить. — Тогда, если Джил Мейер снова переврет свою реплику, ты сможешь выхватить револьвер и вышибить ему мозги!

Пакстон остановился перед ней и усмехнулся невесело.

— Ты всегда знаешь, что сказать! — Он подцепил пальцем металлическую цепочку, обвитую вокруг ее талии, и вдруг резким движением скрутил ее так, что краска сбежала со щек Евы от боли. — Ты вся моя, а? Душой и телом? — Пакстон еще сильнее затянул цепочку — слезы выступили на глазах у девушки и покатились по щекам, но она не издала ни звука. — Скажи это! — приказал Рэй.

— Ты сам это знаешь, — прошептала она.

— Скажи!

— Душой и телом я вся твоя, — едва выговорила Ева.

— А дальше? Мне необходимо услышать это сейчас, детка! — В голосе его прозвучала чуть ли не умоляющая нота.

— В любое время, в любом месте, где угодно. — Голос на мгновение изменил ей, но потом окреп. — Когда мы наедине, и при твоих друзьях, и на глазах у всех, при самом ярком свете! Как только ты прикажешь, я готова повиноваться.

Он выпустил цепочку.

— Носи эти синяки с гордостью, детка. Ибо они — доказательство благоволения твоего хозяина к своей рабыне. А позже я явлю тебе и другие знаки своего расположения, вроде бриллиантового браслета и тому подобного!

Все это было так похоже на сцену из грандиозного по замыслу, но самого примитивного фильма, какие сейчас уже никто не выпускает. Пакстон снова надвинул сомбреро на лоб, внимательно осмотрел свое отражение в зеркале и аккуратно поправил шляпу.

— Вы поработали не так уж плохо, Холман, — бросил он, проходя мимо и даже не удостоив меня взглядом. — Но вы должны приложить все усилия, слышите?

— Рэй! — в голосе Евы звучала такая настойчивость, что он задержался на пороге салона. — У Мейера в следующей сцене есть одна удачная реплика. Что-то вроде того, что самый лучший стрелок — тот, который убит, потому что ему никогда больше не придется промахнуться.