Вячеслав Сухнев - В Москве полночь

В одном месте пришлось затормозить: улицу перегораживала труповозка — старый грузовик с откинутыми бортами. Из-под грязного солдатского одеяла выглядывали желтые неподвижные пятки. Отряд спасателей разбирал завалы дома — вчера по городу с какого-то одичавшего штурмовика, как сказали Седлецкому, произвели ракетный залп по жилым кварталам. Похоже, это был СУ-25. Его пытались достать «Стрелой», но опоздали. «Сухари», между прочим, базируются неподалеку, за Большим хребтом, на аэродроме одной из частей Отдельной армии… Неужели Ткачев перед приездом в Шаону послал городу привет?

Куски рухнувших стен поднимали домкратами. Два бородатых ополченца заталкивали в полиэтиленовый мешок труп подростка. Сержант за рулем уазика посигналил, только ни водитель труповозки, ни спасатели даже не оглянулись.

— Не надо, — тронул водителя за плечо Федосеев. — Нам спешить некуда.

Грузовик, наконец, освободил проезд, и уазик, подскакивая на обломках, тронулся дальше.

— Дети-то при чем, господи, дети… — чуть слышно пробормотал генерал.

Во всем городе, кажется, не осталось ни одного дома, не тронутого снарядом или огнем. Лишь на окраине, в старой части столицы, все так же поднимались к небу нерушимые стены древней цитадели из окаменевшего сырца и речных обкатанных камней. Крохотные глазки бойниц на сторожевых башнях равнодушно смотрели вниз, на руины нового города.

Неподалеку от цитадели мерно месил винтами воздух «крокодил». Резкий ветер шевелил короткий чубчик генерал-майора Кулика. Федосеев потолкал Кулика в бок и вздохнул:

— Смотри, Саня… Я на тебя надеюсь. Будут проблемы — немедленно докладывай.

— Какие проблемы, Роман Ильич! — гаркнул Кулик, перекрывая шум винтов.

— Не надо, — поморщился Федосеев. — Не хвались, идучи на рать…

Взлетели. Город внизу опрокинулся, потонул в голубоватой дымке, милосердно скрывшей шрамы и ожоги. А потом Шаона исчезла за рыжими холмами. Еще несколько минут стремительного гула — и они сели на аэродроме, неподалеку от белого «ЯКа».

— Будем прощаться, Роман Ильич? — спросил Седлецкий. — Извините, если что не так…

— Остаетесь, значит? — покивал генерал.

— Остаюсь. Привет Москве!

Генерал не спешил выходить из вертолета, хотя молодой капитан успел выбросить трап и руку предупредительно протянуть. Лицо Федосеева, чуть тронутое седой щетиной, поблескивавшей на солнце, казалось, постарело, пока они добирались до аэродрома.

— Зачем это вам, Алексей Дмитриевич? — спросил генерал тихо. — Вы же умный человек, ученый…

— Работа такая, — сразу понял вопрос Седлецкий. — Такая служба, Роман Ильич.

— Не завидую, — сказал Федосеев. — Грязная у вас работа, уж не обессудьте. Я понимаю… и это нужно. Но вам-то зачем?

Генерал, не прощаясь, грузно спустился по лесенке. Седлецкий загадал: если Федосеев оглянется, то все будет нормально. Однако генерал шел по горячей бетонке, не оглядываясь. Капитан тащил за Федосеевым желтый саквояж. Уже поднялись по трапу, уже скрылись в самолете… Вскоре показался капитан и сбежал на бетон.

— Летим, — сказал Седлецкий вертолетчику. — Шампанского не будет.

…Лопатин, кажется, так и не выходил из кабинета со вчерашней ночи, когда дивизия пережила налет партизан. Он поднял взгляд на Седлецкого и криво улыбнулся:

— Ага… Будем дальше сотрудничать, Алексей Дмитриевич.

— Будем, — кивнул Седлецкий. — Карты подготовили? Отлично. Давайте посмотрим, где удобнее пускать в дело ваших ребят после бомбежки… Приказ получили?

— Получил, — сказал Лопатин, осторожно переставляя на столе стакан с карандашами. — Его подписал генерал-лейтенант Ткачев. Приказ, говорю, есть приказ… Но вопросы остаются! Вы ведь в Афгане работали, Алексей Дмитриевич? Ну, вот… Я там, правда, не был, но некоторые наши офицеры… сподобились. Рассказывали кое-что. В общем, не кажется ли вам, что все это уже было?

— Вполне допускаю, — неохотно сказал Седлецкий. — Ничего нового, заметьте, в мире не происходит. Обязательно что-то где-то уже было. Или будет.

— Да не язвите, Алексей Дмитриевич! — поморщился Лопатин. — Нам же с вами… Вместе! Понять хочу.

— Вы только что о приказе помянули, Константин Иванович, — нахмурился Седлецкий. — Вовремя вспомнили, ей-богу. Все очень просто: или выполняешь приказ, или снимаешь погоны, чтобы другим не мешать. Какие еще вопросы?

— Да… Вопросов больше нет. Впрочем, еще один, если позволите. Вы с нашим командиром знакомы?