Харлан Кобен - Скованные одной цепью

Майрон пригляделся. Это было настоящее произведение искусства, если, конечно, такое определение применимо к обложке альбома. Нет, раньше он его не видел. Наверху крупно набрано: «УАЙР В ПРЯМОМ ЭФИРЕ». Внизу шрифтом помельче: «Лошадиная сила» в «Мэдисон-сквер-гарден». Но внимание привлекало не это. Еще ниже красовалась фотография Гэбриела Уайра и Лекса Райдера. Снимок поясной, оба обнажены, стоят спиной к спине со сложенными на груди руками. Лекс слева, Гэбриел справа, оба серьезно смотрят на воображаемого покупателя диска.

— Как раз перед этим несчастьем с Алистой Сноу они собирались сделать запись вживую, — пояснила Эвелин. — Вы тогда уже работали с ними?

— Нет, мы начали позже, — покачал головой Майрон.

Он никак не мог оторваться от фотографии. Было во взгляде каждого что-то эдакое, приятельское: «Посмотрите, мы такие же, как вы». Оба изображены одинаково, и если уж на то пошло, ракурс у Лекса даже удачнее, он стоит слева, а рассматривать начинаешь как раз оттуда, но в данном случае, и этого нельзя не почувствовать, взгляд сразу обращается как раз к Гэбриелу Уайру и уже не отрывается от него, словно именно на эту сторону фотографии падает свет далекого маяка. Уайр — и Майрону казалось, что дело тут в его гетеросексуальности — совершенно неотразим. Он не просто улыбается, он взывает, требует внимания, заставляет оглянуться.

Успешные музыканты обладают различными дарованиями, но у суперзвезд рока, как и у звезд спорта, и у драматических актеров, есть какие-то свои непостижимые особенности. И именно это превратило Гэбриела из просто музыканта в легенду рока. У него была почти сверхъестественная харизма. На сцене или даже просто при встрече лицом к лицу она действовала магнетически, но ощущалась даже здесь, на фотографии с обложки так и не увидевшего света альбома. Дело тут не просто в правильных чертах лица; в блестящих глазах Гэбриела угадывался тайный зов, трагизм, ярость, ум. Его хотелось слушать. И хотелось знать о нем больше.

— Поразительно, верно? — проговорила Эвелин.

— Да.

— А правда, что его лицо изуродовано?

— Не знаю.

На фоне Гэбриела Лекс выглядел несколько напряженным. Напряжены руки, словно он нарочно демонстрирует бицепсы. Он выглядел обыденно, черты его ничем не примечательны, и если вглядеться, то можно было почувствовать, что в этом дуэте Лекс воплощал разумное начало, рассудительность, стабильность — одним словом, скуку. Лекс — это инь, Гэбриел с его неуловимым очарованием — ян. Ну что ж, в конце концов, любой ансамбль, сколько-нибудь продолжительное время остающийся на сцене, должен стремиться к подобному равновесию.

— Да, но я не вижу здесь никаких знаков, — сказал Майрон.

— А на обложке ничего такого и не было. — Эвелин вернулась к картотеке, извлекла оттуда длинный, перевязанный бечевкой конверт и дернула было за узел, но остановилась и подняла голову. — Не уверена, что мне стоит вам это показывать.

— Миссис Стакман?

— Эвелин.

— Хорошо, Эвелин. Вы ведь знаете, что Лекс женат на Сьюзи Ти?

— Конечно.

— Ну так вот, кто-то старается причинить ей зло. И Лексу, кажется, тоже. Я стараюсь выяснить, кто именно.

— И вы думаете, что этот символ, этот знак — ключ к решению загадки?

— Возможно.

— Мне кажется, вы хороший человек.

Майрон выжидательно промолчал.

— Помните, я говорила вам, что Хорас был ненасытным коллекционером. И больше всего гонялся за вещами, уникальными в своем роде. Несколько лет назад с ним связался один фотограф, Кирк Берджес. За неделю до смерти Алисты Сноу он сделал снимок, который сейчас у вас перед глазами.

— И что?

— Конечно, в тот день он нащелкал целую кучу. Настоящая фотосессия получилась. По-моему, Гэбриел хотел чего-то особенного, вот и снялся несколько раз в обнаженном виде. Помните, недавно один коллекционер выкупил порнофильм с участием Мэрилин Монро, чтобы ленту никто не смог увидеть?

— Было дело.

— Ну вот, это примерно тот же случай. Хорас выкупил негативы. Вообще-то мы не могли себе этого позволить, но когда речь шла о «Лошадиной силе», Хорас ни перед чем не останавливался. — Эвелин указала на обложку альбома. — Изначально это была фотография в полный рост, но для издания ее обрезали.

Она открыла конверт, выудила оттуда фотографию и показала Майрону. Двое мужчин были сняты в профиль, и, верно, на них ничего не было, только тени падали… э-э… под нужным углом и служили чем-то вроде фигового листа.

— И все равно ничего не вижу.