Никита Воронов - Последняя ночь

Убедившись, что от автостанции за ними не увязалась ни одна машина, Владимир Александрович больше уже за дорогой не следил. Во-первых, пассажиру в чужом городе делать это не так уж и просто, а во-вторых, никакого смысла теперь подобные предосторожности не имели: все равно через десять минут у стойки регистрации пассажиров адвоката должен был дожидаться человек из Министерства внутренних дел.

Экономическая полиция оплатила Виноградову билеты на «Мелодию» до Хельсинки и обратно, а также взяла на себя некоторые формальности — поэтому прятаться было бы неразумно…

Так же думали и партнеры.

Впрочем, выслушав рапорт «супругов» с автовокзала, они на всякий случай стянули к прилегающим улицам несколько своих мобильных экипажей — и с повышенной осторожностью «довели объект» до самого места встречи.::

— Господин Виноградов? — достаточно громко окликнул Владимира Александровича молодой человек с офицерской прической. В голосе его явно преобладали не вопросительные, а утвердительные интонации.

— С кем имею честь? — Залитый электрическим светом Морской пассажирский вокзал города Таллинна изнутри показался адвокату значительно просторнее, чем выглядел с площади. Несколько позже он понял, что иллюзия избыточного пространства во многом создавалась за счет высоких, почти на два этажа, стеклянных стен.

Вместо ответа встречающий развернул перед носом Виноградова что-то вроде черного кожаного бумажника с бляхой и удостоверением личности.

— Мне поручено отдать вам кое-что.

— Спасибо, — кивнул Владимир Александрович и взял протянутые бумаги.

Выполнив свою миссию, встречающий офицер сразу же превратился в провожающего.

— Уже идет посадка! Вам пора.

— Все очень трогательно, — Владимир Александрович вздохнул и повертел головой: — Куда мне?

— Вон туда! Через этот выход… Давайте сумку.

— Не надо. Я, знаете ли, уже достаточно большой и взрослый мальчик, чтобы не потеряться.

— Как вам будет угодно, — пожал плечами сотрудник Экономической полиции.

Адвокат, чтобы сгладить неловкость, протянул ему руку:

— Привет шефу! Еще увидимся.

И смешался со стайкой заторопившихся через холл пьяных финских туристов…

За иллюминаторами, больше похожими на окна, темнела свинцово-серыми волнами Балтика. Устроившись поудобнее в кресле, Виноградов извлек из нагретого телом внутреннего кармана почтовый конверт без марки.

Оглядел его со всех сторон, прежде чем открыть. Убедился в наличии обусловленной метки и подцепил ногтями за самый краешек:

— Оп-ля!

Почерк Нечаева он узнал сразу же. Послание Дениса заняло двойной, вырванный из ученической тетрадки лист, и первым делом адвокат заглянул в конец текста:

— Все в порядке…

Судя по «контролькам» в последней фразе, автор писал вполне самостоятельно и без принуждения.

Теперь можно было читать все по порядку:

«Здравствуйте!

Спасибо за то, что вы для меня сделали.

И сразу же прошу прощения — я должен на некоторое время уехать из города. Так посоветовал Свояк…»

«Свояком» защитник и его клиент договорились называть в переписке господина Уго Тоома.

«…потому что, якобы, он располагает информацией о том, что плохие парни из Пентагона планируют мое физическое устранение…»

«Пентагоном», конечно же, следовало считать издательство «Первопечатник».

«…А мне умирать пока рано, да и в тюрьме сидеть больше не хочется. Поэтому я взял у Свояка немного денег и скатаюсь туда, где жили папа с дочкой».

Речь шла о покойной Олесе Лукашенко и ее отце — это даже не требовало комментариев.

«Есть кое-какие мысли, надо их проверить и по возможности хорошо задокументировать.

Свояк — мировой парень, мы с ним друг друга поняли и попытаемся насолить Пентагону вместе.

Как вы там? Все в порядке? Еще раз спасибо — придет время, сочтемся!

Теперь главное…»

Оставшуюся часть письма занимало описание результатов розыска очаровательно-пугливой дежурной из «Рубежа» по имени Татьяна,

Не без помощи людей господина Тоома подследственному оперативнику удалось-таки найти и расколоть беглянку.

Выяснилось, что та действительно училась с Олесей Лукашенко в одной школе, только была немного старше. Она первой уехала из степного захолустья в Питер, устроилась в издательство господина Удальцова, а потом сманила вслед за собой и несовершеннолетнюю подружку. Обе уверяли родителей, что учатся в библиотечном техникуме, а на самом деле «обслуживали» по баням и снятым для этих целей квартирам начальство «Первопечатника» и зарубежных гостей.