Джеймс Чейз - Следов не оставлять

— Может, объявить тревогу в соседних штатах, шеф? — спросил Беглер.

— Об этом спроси Уильямса. Я поеду в управление. Если мы объявим тревогу, газетчики тут же обо всем пронюхают и затрубят на весь мир. Не надо забывать, кто такой Форрестер. Продолжай копать, Джо, ищи любую зацепку.

Террелл приехал в управление в начале седьмого утра, прошел в свой кабинет, позвонил, чтобы принесли кофе, и вызвал Макса Джейкоби.

— Какие новости? — спросил он молодого детектива.

— Ничего особенного, сэр. Нашли утонувшую женщину. Она работала в «Веселом клубе». Ушла оттуда пьяной, ну и свалилась в воду.

— Пусть с ней разбирается Лепски. Мне не до этого, — ответил нетерпеливо Террелл. — О Форрестере есть что-нибудь?

— Ничего, сэр.

Зазвонил телефон. Террелл взмахом руки отпустил Джейкоби и поднял трубку.

— Говорит Мервин Уоррен из Вашингтона. Я приеду к полудню, а Джесс Гамильтон из ЦРУ появится у вас с минуты на минуту. Есть какие-нибудь новости?

Террелл знал Уоррена только понаслышке, в частности, что тот возглавляет ракетостроение в США. В общем, важная шишка. Еще ему говорили, что Уоррен — неплохой человек и с ним легко иметь дело. Террелл почтительно, но без подобострастия изложил выводы доктора Лоуиса об орудии убийства и показания сторожа.

— Уильямс из ФБР начал поиски с воздуха. Сейчас два вертолета прочесывают пустыню. Дороги перекрыты.

— Излишне напоминать вам, — сказал Уоррен озабоченно, — кто такой Форрестер. Мы должны найти его.

— Да, я понимаю. Как вести себя с журналистами?

— Надо их использовать. Гамильтон привезет фотографии Форрестера — пусть все газеты напечатают на первой полосе. Из того, что вы мне сообщили, следует, что его вряд ли похитили. Однако китайцы и русские не мало дали бы за то, чтобы он очутился в их руках. Так что надо найти его, и как можно быстрее. — Уоррен помолчал, потом продолжил: — Журналистов возьмет на себя Гамильтон. Проинструктируйте своих сотрудников — пусть много не болтают. А Гамильтон знает, что можно сказать журналистам, а чего нельзя. Пришлите в аэропорт машину. Я прилечу рейсом 589. — Уоррен повесил трубку.

Террелл несколько минут размышлял, потом придвинул к себе блокнот и стал делать заметки.

Коллеги считали детектива второго класса Тома Лепски смутьяном, вечно восстающим против дисциплины, но при этом у него была еще и репутация профессионала, которому любое дело по плечу. Он был честолюбив и не скрывал этого.

Высокий, жилистый, крепкий, со сверкающими синими холодными глазами на загорелом лице, Лепски прибыл в управление сразу же после вызова, то есть в начале седьмого утра. Настроение у него было паршивое: он обещал жене провести с ней выходной на пляже, но пришлось идти на службу. Жене это тоже хорошего настроения не прибавило.

Если бы ему поручили заниматься поисками Форрестера, он бы, конечно, так не бесился.

Лепски знал, что очень скоро дело Форрестера станет достоянием прессы, и тогда каждый детектив, занятый в расследовании, сможет любоваться своими фотографиями в газетах. Больше всего на свете жена Лепски любила, когда энергичное лицо мужа появлялось в местной газете: лучи славы мужа падали и на нее. Да и самому Лепски это доставляло немалое удовольствие.

Когда усталый Джейкоби небрежно протянул ему протокол осмотра тела Дрены Френч и приказ выяснить обстоятельства ее смерти, Лепски взорвался.

— Значит, ты вытащил меня из постели, чтобы я объявил, отчего сдохла эта проклятая шлюха? — зарычал он.

Джейкоби любил Лепски и даже восхищался им, но тут он сказал, не меняя спокойного выражения лица:

— Том, если ты недоволен, обратись к шефу. Это его приказ.

Лепски фыркнул:

— А все рохли и безмозглые тупицы, значит, будут искать Форрестера? Так, что ли?

— Выходит, так, — ответил Джейкоби, покрутив головой. — И только детективу второго класса Лепски доверили самое важное и очень ответственное дело. Поздравляю.

— Иногда мне кажется, что шефу пора на покой, — сказал Лепски, скривив губы, — или по крайней мере на комиссию к психиатрам. — Он сложил протокол и сунул его в задний карман. — И нечего тут постную рожу строить.

Джейкоби продолжал разглядывать коллегу с каменным выражением лица. Лепски снова фыркнул и быстро вышел из дежурки.

Он направился в порт и, когда подъезжал к гавани, почти забыл свои огорчения. К нему вернулись присущие ему наблюдательность и умение схватывать все на лету — признаки настоящего профессионала.