Боб Джадд: Финикс. Трасса смерти

Ток в полтора ампера от пары обычных батареек бежит по двум медным проводам, соединенным тонким проводком, проходящим через алюминиевое запальное устройство — стержень, длиной немногим больше двух дюймов и толщиной с карандаш. Проводок в запальном устройстве накаляется и поджигает вспомогательный заряд, тот, в свою очередь, вызывает детонацию заряда и поджигает динамитные шашки.

Динамит горит быстро — пламя распространяется со скоростью около семи тысяч миль в час. Образуется волна раскаленных газов — углекислого, окиси углерода, азота, пара, окиси азота — с температурой 5500 градусов по Фаренгейту. Она создает давление в полтора миллиона фунтов на квадратный дюйм и движется со скоростью десять тысяч футов в секунду.

Я знал его. Я знал Барнса!

Мы говорим о знаменитых сапогах. О сапогах поистине известных.

Это те самые, шикарные, разукрашенные заклепками ковбойские сапоги, в которые обуты ноги великана. Великан стоит на древних скалах в песках Аризоны, расставив ноги на ширину реки Пекос, разлившейся по пустыне. Каждый его сапог стоит восемьсот долларов, так как сделан фирмой «Тони Лама» из страусовой кожи высшего качества.

Это солидный, первоклассный товар.

Мы здесь не дурака валяем, черт побери! На великане фланелевая рубашка в красную клетку фирмы «Роббинс». Настоящий шейный платок из магазина дешевых вещей, тоже красного цвета, аккуратно заколот на шее, которой вскоре предстоит покрыться загаром. Ну и кроме того, на нем — выгоревшие синие джинсы фирмы «Ливайс» и эти шикарные ковбойские сапоги, кожа которых покрыта маленькими пупырышками, свидетельство того, что они сшиты из настоящей, действительно первоклассной страусовой кожи. Он с головы до ног экипирован в настоящий ковбойский наряд, а если вы одеты как ковбой, то можно подумать, что, наверное, вы и есть ковбой. Но в действительности это не так.

Нет, я не ковбой. Я прищуриваю глаза, гляжу на горы Аризоны, залитые утренним солнцем. Это моя земля, но я не чувствую себя здесь дома.

Прилетев рано утром с несколькими пересадками из Лондона, отделенного от этих мест семью временными поясами, я думал, что вполне могу сойти за ковбоя — бывалого ковбоя, который спустился с неба. Или же, чем черт не шутит, даже за владельца ранчо, такого, который сам объезжает своих мустангов. Такого, знаете ли, крутого, но справедливого. Такого, что в седле как у себя дома, с солидной кредитной карточкой в заднем кармане брюк. Человек с Запада нового поколения.

Это мое мнение о себе не выдержало первой же встречи с настоящим ковбоем в багажном зале аэропорта Финикса. У него были мутные с похмелья глаза, помятая, как старый вьючный мешок, давно не бритая физиономия, щербатый рот и пропотевшая армейская безрукавка. Он снимал с багажного конвейера свою грязную брезентовую сумку, когда его взгляд вдруг упал на мои великолепные, новенькие ковбойские сапоги.

— Ты что, ваксой, что ли, их чистишь? — процедил он сквозь зубы и, не оглядываясь, направился к двери.

Конечно, где-то в стенном шкафу у меня должен висеть костюм, который бывший автогонщик может надеть, не чувствуя себя при этом инопланетянином, в котором ему не будет казаться, что кругом все говорят на непонятном языке и движутся с замедленной скоростью.

Мне нравилось, нет, «нравиться» — это не то слово, оно слишком расплывчато, — я был страстно влюблен в профессию автогонщика, я любил водить гоночные машины. Это было единственное, что я умел. Но отныне я не занимаюсь этим и не мог бы, даже если бы захотел. Вопрос в том, думал я, глядя на далекие, опаленные солнцем горы, что мне делать теперь.

Автогонщик должен иметь одну-две профессии про запас, когда он уходит из спорта. Мне казалось, что они у меня есть, но когда дело дошло до отставки, их вдруг у меня не оказалось.

Так, например, бывший гонщик может дополнить комментатора, ведущего репортаж с гоночного трека. Но я получил ответ: «У нас уже есть пятнадцать кандидатов. Все они — бывшие гонщики, члены команд „Инди“ и „Формулы-1“. И все они претендуют на эту должность. Так что, Форрест, когда подойдет ваша очередь, мы вас известим.»

Хорошо, тогда другой вариант: бывший гонщик занимается продажей подержанных «феррари» и новых «хонд». Переговоры по этому делу тянулись почти всю зиму — телефонные звонки, ленчи, встречи с адвокатами и банкирами. Но в этом году никто не покупал старые «феррари», а «Хонда» пересматривала список своих дилеров. В конце концов я постепенно вышел из этого дела, пока еще было из чего выходить.