Михаил Попов - Давай поговорим! Клетка. Собака — враг человека

— Как учительнице?

Никита помялся, ему захотелось скрыть ответ на этот достаточно необязательный вопрос.

Он начал про другое.

— Поэтому тот парень, ну тот, который читал наизусть писателя, от которого ты тащишься…

Облик Светланы претерпел изменение настолько мгновенное, что это могло испугать. Ученика, например.

— Пожалел бы кого-нибудь другого. Если поколению подрастающих дебилов суждено мучиться, читая Сорокина, то пусть больше всех мучается этот гаденыш!

— Как его зовут?

— Ты все время задаешь дурацкие вопросы. Ну какое это имеет значение?! Важно то, что он уже полтора года планомерно сживает меня со свету. Невзлюбил молодую училку, такая вот форма неосознанного полового влечения. То клею нальет в карман пальто, того самого, в котором я была в день нашей встречи. То валерьянкой опрыскает мне стол…

— Это намек?

— Если и намек, то не мне, а кошкам, их штук шесть тогда собралось, класс хохочет, я как дура стою. Про кнопки и прочее в этом роде я и не говорю. Знаешь, какую они с приятелем последнюю учинили штуковину?

— Нет, не знаю.

— Начали они развешивать объявления, в которых мой телефон домашний, что я даю частные уроки английского языка молодым людям «с очень большой скидкой».

— Не смертельно.

— Что ты понимаешь! Объявления развешивались в метро, а за это штраф! Присылают на дом повестку и — все. Только заплатив тысяч четыреста, я поняла, в чем дело.

Никита задумчиво потеребил почти отсутствующую бровь.

— Важно, кто первый начал. Ты им читать Сорокина или они тебе клеить карман.

— Да причем тут Сорокин?! Там и другие были…

— Фамилии ты мне можешь не называть. Я и лежа их не запоминал, так сейчас зачем?

— Да и правильно.

Хмурое лицо Светланы внезапно сделалось озабоченным.

— Знаешь что, у меня сегодня, как бы это сказать, дело.

— Какое?

— Дай слово, что поможешь.

— Бери.

Шофер Сережа сел в машину не на водительское место. Черный «ситроен» тут же отъехал от ресторана «Пекин» и покатил, неохотно набирая скорость, по Садовому кольцу. За рулем сидел человек с длинным лицом, человек в очках, человек, нанявший Никиту на работу.

— У меня мало времени, — сказал он, не поворачивая своего длинного лица, — говори, пока будем ехать.

Сережа прокашлялся.

— Вы оказались правы, он не просто лох с Камчатки. Полтора месяца маскировался. Безотказный работник. Даже контору вылизал, туалет помыл, представляете!

— Чистоплотный, говоришь?

— Да. Ни одну из девчонок не попытался даже просто по заднице хлопнуть. Не то что наши офицеры.

— А они?

— Девчонки?

— Не офицеры же.

— Кто млеет, а кто и гомиком считает.

— А ты?

— А я что, как велено — присматриваю.

— И недавно что-то началось.

— Именно.

Машина остановилась в длинной пробке перед площадью Восстания.

— Как вы и предсказывали. Начал он выходные просить, раньше ведь и не заикался. Один раз, второй, все чаще и чаще. Велел я кое-кому…

— А кому именно?

— Антончику и длинному, он их никогда раньше не видел. Они проследили за ним, и выяснилось — он сам за кем-то следит. Торчит возле одного дома на «Соколе».

— И кем же он так заинтересовался?

— Квартирой академика Воронина.

— Чем этот академик занимается?

— Археолог, но недействующий уже. Не только не роет, но и не преподает. А раньше, говорят, ого-го был.

— А этот наш, Никита, именно на квартиру нацелился?

— Да кто его знает, — почесал Сережа в задумчивости ухо, — если и интересуется, то странно.

— В чем странность?

— Начал он с родственниками академика знакомиться. С женой, с дочерью.

Длиннолицый усмехнулся.

— Я тоже развожу руками. Я наводил справки — может, у академика что-нибудь из нарытого тихо дома припрятано? У знающих людей спрашивал.

— Где это ты их нашел?

— В его бывшем институте. Отвечают, что может быть такое, что и Британскому музею не снилось, почему именно Британскому, я переспрашивать не стал. А может и ничего не быть, если академик, как они выразились, не материалист.

— А Воронин материалист?

— Попытался я уточнить, но неохотно эти ребята на такие разговоры идут. Как мне показалось, большим ученым они его не считают. Не в авторитете он, пожалуй, археолог. Да и не академик, если точно излагать.

— А кто?

— Членкор всего лишь.

— Ты, конечно, следователем прокуратуры представился.

— Вы же знаете, документы у меня в порядке. И я не только о Воронине спрашивал, даже совсем почти не о нем, просто приплел под конец к разговору.