Андрей Троицкий - Американский брат

Тут Джон обратил внимание, что в квартире теперь пахнет по-другому. Теперешний любовник Лики, пользуется одеколоном с резким стойким запахом. Борис был здесь неделю назад, сандаловым деревом и какой-то особой химией, не имеющей названия, – терпкой и горьковатой, – воздух пропитан до сих пор. И еще дух сигар, – его ни с чем не спутаешь. Говорят: Борис выкуривает одну после обеда и одну после ужина.

Кофе давно остыл, Джон, готовый задремать, сидел, опустив голову и закрыв глаза. Ровно в шесть он вышел из сонного оцепенения, поднялся, вошел в прихожую и вывернул лампочку. Встал рядом с дверью, прислонившись спиной к стене, и увидел в зеркале свое отражение. Он вытащил шприц с короткой тонкой иглой, снял колпачок. В шесть с минутами подъехал лифт, было слышно, как ключ вошел в скважину, щелкнул замок. Лика переступила порог, потянулась к выключателю. Но свет не загорелся.

Он шагнул вперед, одной рукой прижал Лику к себе, другой рукой воткнул шприц в шею, Плечом захлопнул дверь. Лика пыталась вырваться и закричать. Меховой воротник ее пальто, облепленный растаявшими снежинками, щекотал нос Джона. Сопротивление стало слабеть, Лика обмякла, колени подогнулись, он подхватил ее, поднял на руки, перенес в спальню и положил на кровать. Сел рядом и включил лампу на тумбочке. Глаза Лики были широко раскрыты, полные слез и невыразимого ужаса, они потемнели, зрачки расширились. Он бросил шприц на пол, минут десять неподвижно сидел на краю кровати, смотрел на коврик под ногами, исписанный японским иероглифами.

– Не бойся, – сказал он. – Препарат, который я тебе ввел, применяют, чтобы лишить человека способности двигаться. Только на некоторое время. Это онемение, которые ты сейчас испытываешь, пройдет через четыре часа. Сначала ты почувствуешь, что можешь двигать руками. Затем сможешь встать… Еще час-другой тебе будет трудно говорить, но потом и это пройдет. Потерпи. Мне не хотелось прибегать к крайним мерам, но Борис не оставил мне выбора. Послушай, тебе же будет лучше. Ты еще не выскочила за него замуж. Значит, – я не сделаю тебя вдовой… Может быть, ты еще встретишь своего мужчину.

Лицо Лики оставалось застывшим, будто замороженном, на этом мертвом лице жили глаза, полные слез и немого ужаса. Лика вращала зрачками, хлопала ресницами. Слезинки скатывались на виски, катились вниз. Он поднялся, прошел в прихожую, подобрал сумочку Лики и вытащил мобильный телефон. Затем вошел в кухню, включил свет, вернулся в гостиную. Зажег две настольные лампы и поставил в проигрыватель диск с музыкой русского певца, имя которого он не мог запомнить. Он выключил одну лампу, стоявшую у противоположной стены, снова устроился в кресле, допил холодный кофе. Последние сорок минут тянулись долго.

Певец спел все песни и начал сначала. Телефон звонил трижды, на экране высвечивался номер Бориса. После последнего звонка прошло минут десять, Джон встал, отодвинул чуть дальше зеркало, а кресло повернул так, чтобы сидеть лицом к входной двери. Человек, который войдет в квартиру, увидит не Джона, а его отражение в напольном зеркале, – трюк старый, однако он иногда срабатывает. У Бориса есть ключ, Лика всегда давала ключи мужчинам, с которым крутила романы, и не настаивала, чтобы ключи возвращали, когда увлечение заканчивалось. В ней совмещалось несовместимое, – она была расчетливой и прагматичной женщиной, но в то же время оставалась доверчивым и открытым человеком, – этими добродетелями злоупотребляли мужчины. Теперь ее привычки и склад характера наверняка изменятся.

Он слышал, как щелкнул замок, в квартиру вошел человек с портфелем. За спиной Бориса маячила другая фигура, охранник провожал босса до двери. В прихожей возникло замешательство, Борис пытался включить свет. Охранник первым понял, что происходит неладное, оттеснил босса плечом. Сделал два шага вперед, доставая пистолет. Джон, не вставая с кресла, выстрелил первым. Падая, охранник успел сделать два ответных выстрела. Пули, которые предназначались Джону, полетели в зеркало. Мелкие стекляшки брызнули в стороны. Борис, парализованный страхом, не отступил назад, только приподнял портфель, широко расставил ноги и замер.

Джон встал и от бедра выстрелил три раза, точно зная, что попадет в цель. Первая пуля сбила с головы Бориса кепку, две другие пришили грудь навылет. Джон вошел в темную прихожую, перешагнул два тела, лежавшие на светлом коврике, распахнул дверь шире. Теперь он увидел третьего человека, высокого мужчину в темном плаще и надвинутой на глаза кепке. Мужчина держал пистолет на уровне плеча, и целился в темноту. Охранник, сообразив, что находится в невыгодной позиции, – он хорошо освещен, а противник в темноте. Он отступил назад к лестнице, вскинул руку и выстрелил в лампочку под потолком. Свет погас.