Юрий Комарницкий - Нина «Золотоножка»

На средней скорости две машины ехали в направлении казахо — российской границы еще добрых два часа.

Человек в джипе скорость не увеличивал, Бахе захотелось поспать.

— Слыш, мужик, изменится пейзаж, ты меня толкай!

— Не понял, — бросил таксист, — у нас пейзаж почти везде одинаковый.

— Ну не знаю, приедем в поселок что ли, как он тормознет, меня разбудишь.

Сон Бахи был коротким, но очень ярким и тревожным.

Бахе приснилась его сестра Мери, родной Санкт-Петербург. Как будто сестра на личном свидании вместе с деньгами передала ему записку в которой признается, что две картины якобы украденные, у нее, в поезде от него утаила. Уже на вахте она обернулась и крикнула: «После освобождения встретимся на даче у Гоши Ковалева… Помни, брат». Он силился ей что-то сказать, язык не повиновался, рука, которой он попытался ей помахать, одеревенела.

— Мужик, мужик, проснись, — услышал Баха слова, а затем толчок локтем в бок. — твой джип свернул с трассы в поле..

Баха открыл глаза, встряхнулся.

— Где мы, что это за огни там вдалеке?

— Мы почти на российской границе. Здесь недалеко поселок Джетыгара……… а там, за рекой, Россия — Оренбургская область.

— Сворачивай за ним, — скомандовал Баха. — Выруби свет, но старайся его не упустить.

Они углубились в лес холмов, джип петлял по замысловатому лабиринту степных дорог как прежде на малой скорости.

Наконец огромная машина остановилась. Из нее вышел человек небольшого роста.

— Интересно, что ему здесь нужно? — полюбопытствовал таксист. — Надел рюкзак и пошел вон за тот холм.

— Я видел, не слепой, — начинал злиться Баха. — Там дальше есть поселок, у него там дочка живет, моя невеста. Понимаешь, браток, не хочет мусульманку за меня отдавать.

Пришло время отделаться от таксиста. Убивать ни в чем неповинного парня Баха не хотел. Тот оживился:

— Вот оно что… Тогда понятно. Я ведь тоже мусульманин. Ты лучше, брат, оставь эту затею. Они тебе ее все равно не отдадут.

— Это не твое дело, — наигранно вспылил Баха. Он понял, что Космаков прибыл на место. — Вот твои бабки, сваливай. Я теперь сам разберусь.

Таксист пересчитал деньги и уехал.

Для уверенности Баха пощупал в наплечной кобуре рубленную рукоятку пистолета ТТ, и направился вслед за Космаковым.

Казахстанская ночь как всегда была темной. Фонарика у Бахи не было, он то и дело натыкался на непонятные постройки, холмы. Космаков куда-то исчез. Но в этот раз Баха решил доказать Харасанову, что он сделан из хорошего теста. Напрягая зрение, спотыкаясь, он метался влево и вправо то замедляя, то ускоряя шаги. Через полчаса безуспешных поисков ему захотелось плакать: «Куда исчез этот проклятый оборотень?»

Отчаявшись, Баха сел на кучу скользких от мха досок и попытался решить проблему, что же ему делать дальше?

Неожиданно слух уловил странный шум, напоминающий пещерное эхо или звук от ведра, достающего в колодце воду.

«А ведь это нагромождение бревен и досок действительно напоминает колодец», — подумал Баха, и с опаской перегнулся через истлевшее от времени бревно. Где-то там, в глубине черного провала, светился крохотный, но яркий огонек.

«Колодец, — мелькнула мысль, — проклятый оборотень спустился в колодец».

Баха провел рукой по деревянной свае, к которой в прошлом, видимо, крепился подъемник, и нашел то, что и предполагал найти.

Натянутая, как якорный канат, лестница уходила в неизведанную глубину таинственного провала.

Путеводный огонек на дне колодца исчез на полпути. Мелькнула мысль послать все к дьяволу и подняться, но Баха собрал волю в кулак, и продолжил спуск. Уже через десять минут он сидел на куче отработанной породы на дне колодца. Темнота была не полной. Баха осмотрелся и увидел, что он сидит у подземного озера. На противоположном берегу непонятно откуда возникший пробивал кромешную темноту тусклый луч.

Баха решил идти до конца. Он вошел в ледяную воду и побрел на этот таинственный луч. Вторая, уже винтовая, лестница немного облегчала спуск в очередной колодец. Прочные железные ступени винтовой лестницы позволили продолжать спуск с зажатым в руке пистолетом. Еще через пять минут он спрыгнул на твердый монолит и укрылся в тени нависшей глыбы.

То, что увидел в подземелье Борис Семенов, оказалось выше его понимания. Здесь, на дне этого нового колодца, в подземелье, творилось что-то невероятное. Всплесками всех цветов и оттенков вспыхивали феерические огни. В мгновения, когда свет озарял подземелье, то, что успевал охватить его взор, уводило Баху от реальности, сводило с ума. Ему вдруг начало казаться, что он в родном Санкт-Петербурге, гуляет по Эрмитажу, и нет никакого Казахстана, и этого подземелья, противоположный конец которого погружается в ад или рай.