Фред Варгас - Игра Нептуна

– А вчера вечером? Дьявольщина, ты мог бы ему сказать!

– Вчера у нас была заварушка.

– А сегодня утром?

– Ладно, ты прав, я дал ему помучиться. Восемь часов.

– Чертов кретин, – проворчал Санкартье. – Зачем ты его дурачил?

– Чтобы он потрохами почувствовал, что пережил Рафаэль. Страх перед собой, незнание, невозможность вернуться в мир нормальных людей. Это было необходимо. Восемь часов, Санкартье, не так уж это и много за возможность сравняться с братом.

Санкартье повернулся к Адамбергу и шваркнул об стол коробкой.

– Это волосы твоего дьявола, – объяснил он. – Пришлось переворошить шесть кубометров сгнивших листьев.

Адамберг мгновенно понял, что Санкартье тащит его на поверхность, на свежий воздух, из стоячей тины озера Пинк. Добряк выполнял приказы Данглара, а не Лалиберте.

– Та еще была работенка, – продолжал Санкартье, – приходилось все делать в нерабочее время. Вечером, ночью или на рассвете. Чтобы шеф, не дай бог, не прижопил. Твой капитан метал икру – ему покоя не давали ватные ноги и ветка. Я отправился на тропу искать место, где ты долбанулся головой. Начал, как и ты, от «Шлюза», засек время. Обследовал отрезок метров в сто. Нашел обломанные веточки и перевернутые камни прямо у посадок. Лесники закончили работу, но остались свежепосаженные клены.

– Я же говорил, что это случилось рядом с делянкой, – сказал Адамберг, задохнувшись от волнения.

Он сидел скрестив руки, судорожно вцепившись побелевшими от напряжения пальцами в рукав куртки, и не замечал этого, жадно внимая словам сержанта.

– Короче, парень, не было там ни одной ветки на такой высоте, чтобы отправить тебя в аут. Тогда твой капитан попросил меня найти ночного сторожа. Единственный возможный свидетель, улавливаешь?

– Да, И ты его нашел? – Губы Адамберга онемели, он с трудом выговаривал слова.

Данглар подозвал официанта и заказал воду, кофе, пиво и круассаны.

– Это оказалось сложнее всего, так-то вот. Я сказал, что приболел, отвалил с работы и отправился добывать информацию в муниципальные службы. Можешь себе представить это удовольствие! Оказалось, делом заправляли из центра. Пришлось ехать в Монреаль, только там я смог выяснить название фирмы. Лалиберте бесновался по поводу моих бесконечных недомоганий. А твой капитан ярился по телефону. Я выяснил фамилию сторожа. Он находился на объекте в верховьях Утауэ. Я взял отгул, суперинтендант чуть не рехнулся от злости.

– И ты нашел сторожа? – спросил Адамберг, залпом выпив стакан воды.

– Не дрейфь, взял его за жопу прямо в пикапе. Разговорить мужика оказалось целым делом. Сначала он выпендривался и вешал мне лапшу на уши. Тогда я надавил – пригрозил ему тюрьмой, если не прекратит морочить мне голову. Мол, за отказ сотрудничать и сокрытие доказательств полагается срок. Дальше мне и рассказывать-то неловко. Адриен, может, сам закончишь?

– Сторож, Жан-Жиль Буавеню, – начал Данглар, – в воскресенье вечером видел внизу на тропе человека. Он вооружился биноклем ночного видения и стал караулить.

– Он следил за ним?

– Буавеню был уверен, что этот мужик – педик и явился на свидание с дружком, – объяснил Санкартье. – Сам знаешь, на тропе у них гнездо.

– Да. Сторож спрашивал меня, не из «этих» ли я.

– Ему было интересно, – продолжал Данглар, – вот он и прилип к ветровому стеклу. Буавеню – замечательный свидетель, очень внимательный. Он обрадовался, услышав, что кто-то идет, рассчитывая на бесплатный спектакль. Но все пошло не так, как он рассчитывал.

– Почему он так уверен, что речь идет именно о ночи на двадцать шестое октября?

– Потому что это было воскресенье и он злился на воскресного сторожа – тот не вышел на работу. Буавеню увидел, как первый мужчина – высокий, с седыми волосами – ударил второго палкой по голове. Второй, то есть вы, комиссар, рухнул на землю. Буавеню затаился. Высокий старик выглядел опасным человеком, и сторож не хотел вмешиваться в семейную ссору. Но смотреть продолжал.

– Приклеившись задом к сиденью машины.

– Именно так Он думал, точнее, надеялся, что увидит сцену изнасилования бесчувственной жертвы.

– Можешь себе представить? – спросил покрасневший Санкартье.

– Высокий начал развязывать шарф на своей жертве, потом расстегнул куртку. Буавеню сросся с биноклем и едва не пробил лобовое стекло. Седой взял ваши руки и чем-то их связал. Ремешком, решил Буавеню.

– Ремнем, – сказал Санкартье.

– Да, ремнем. Но на сем раздевание закончилось. Старик всадил вам в шею шприц, Буавеню в этом уверен. Он видел, как тот вынимал его из кармана и проверял.