Николай Леонов - Шакалы. Роман

— А очень скоро я попаду в автомобильную катастрофу.

— Всякое случается, будущее зависит от тебя, мы говорим о настоящем. Ты подумай, прикинь, кого к власти легче привести. Лучше с большевиками не связываться. У них дурная привычка уничтожать людей, способствующих их приходу во власть.

— Подумать можно, — согласился тогда Фокин.

В конце прошлого года и январе настоящего он неоднократно встречался с полковником, выяснил: за бывшим комитетчиком стоят серьезные силы, реальные, профессиональные люди. Однако никто не хотел быть забойщиком. По своей природе осторожный и расчетливый, Фокин не претендовал на славу Александра Матросова, но чем больше узнавал о составе команды, тем больше склонялся к мнению, что предложение полковника реально. Иван Борисович явно не хотел встать на пьедестал, его устраивала роль Серого Кардинала.

Фокин отчетливо помнит, тогда ему на ум пришли слова Наполеона, что главное — ввязаться в драку, а там будет видно. Он согласился, пока чисто теоретически.

Фокин понимал, что в любом случае понадобятся деньги — большие, настоящие. И тут подвернулся Сергей Батулин. Никто его за язык не тянул, он сам начал болтать о миллиардере Юрии Карловиче Горсткове, у которого единственная доченька втихую колется. А сватается за нее Николай Алентов, помощник некоего Дубова, вполне реального кандидата в Президенты.

Сегодня, по прошествии времени, Фокин прекрасно понимал: именно тогда, начав взаимодействовать с Сергеем Батулиным, он и совершил первую свою ошибку. Фокин держал подручного в полном неведении в отношении своих замыслов, считал, что еще один помощник не помешает, получится у него — все прекрасно, не получится — разойдемся. И он отдал Батулину линию: Юлия — ее отец — Алентов — Дубов. Кто мог предвидеть, что Горстков приблизит к себе Гурова, а мудак Батулин потащится за девчонкой аж в Париж? Что Сергей налетит на людей Гурова и ввяжется в ненужную и опасную драку? Сейчас ясно, была допущена грубая ошибка, следовало Батулину дать по рукам, отстранить и затихнуть, выждать, пока Гуров отойдет в сторону. Но Фокин ограничился лишь возвращением девчонки в отчий дом, полагая, что настырный сыщик отстанет, ведь его сфера деятельности лишь Юрий Карлович Горстков и его окружение. Фокин не знал, что уже попал в поле зрения Гурова, а Сергеем Батулиным уголовка занялась всерьез. Однако Фокин быстро разобрался в ситуации, когда понял, что его «водят» люди Гурова. Почему сыщик угро занимается именно Фокиным, было непонятно.

Подполковник Семен Петрович Фокин понятия не имел, что на данный вопрос нет ответа и у самого полковника Льва Ивановича Гурова. Не нравится ему Фокин, следует разобраться, в чем конкретно разобраться, сыщик не знал, работал на интуиции и из упрямства.

И уж что было полной неожиданностью для Фокина, это каким образом Гуров вышел на Игоря Смирнова. Когда Фокин осознал, что сыщика стряхнуть не удастся, подполковник вспомнил школьного учителя, его слова: «Самый опасный враг — личный враг. Его следует ликвидировать немедленно». Фокин занялся устранением Гурова, но своих основных дел не бросал. Он убедился: ставка на кандидата в Президенты Евлампия Дубова проигрышная ставка, кроме лидера коммунистов, никого не оставалось.

Решение Фокина очень не понравилось руководству заговора, но критиковать каждый горазд, тем более что предложить что-либо реальное ни бывший комитетчик, ни нынешний большой генерал не смогли. После долгих препирательств пришли к единому мнению: какими бы большевики ни были вероломными, если они придут к власти, то вынуждены будут восстановить КГБ. А спецы тайной полиции — не грибы, в лесу не растут. Хочешь — не хочешь, профессионалов придется вернуть в строй. А когда всесильная организация будет восстановлена и люди вернутся на свои места, тогда и посмотрим, кто станет заказывать музыку.

В четыре утра, так и не сомкнув глаз, Фокин отшвырнул потную подушку и поднялся. Он, человек организованный, знал, водку пить нельзя, опять поставил чайник. Прихватив кружку горячего чая, Фокин вернулся в кресло под торшером, начал искать изъяны, слабые места в предстоящей операции и не находил. Все гениальное просто. Человек начал бойню в собственной стране, осколки полетели в разные стороны. Закономерно, когда один из таких осколков поразит инициатора массового уничтожения сограждан.

Фокин не стал пускаться в высокопарные рассуждения, он лишь еще раз убедился: акция задумана и подготовлена безукоризненно, успокоился и, сидя в кресле, заснул.