Владимир Мильчаков - Таких щадить нельзя

— До города добрался лучше некуда, а вот в самом городе нарвался на происшествие.

— Какое? — заинтересовался полковник.

Бубенец рассказал ему все, что случилось с ним по дороге в розыск. Когда Бубенец закончил, полковник встал и несколько раз прошелся по кабинету. Кретов молчал, выжидательно глядя на полковника.

— Вы утверждаете, что один из мотоциклов был красного цвета? — спросил полковник, останавливаясь против Бубенца.

— Так точно! — поднялся с места Бубенец. — Красного.

— Номер не заметили? Да вы сидите.

— Нет. Я стоял слишком близко. Надо было бы наклониться, а я не догадался.

— А второй мотоцикл?

— Он стоял дальше, в кустах. По-моему, черный.

— Лица налетчиков не разглядели?

— Не успел. Я больше на пистолет смотрел. Боялся, что мальчишка выстрелит по глупости.

— Какой системы пистолет?

— По-моему, «вальтер», — подумав, ответил Бубенец и, глядя на Кретова, добавил: — Похоже, калибра, который был у гвардии полковника.

— Опять «вальтер»! — воскликнул полковник. — Сколько же у них «вальтеров»?

— Может быть, всего одни, — предположил Кретов.

— Может быть, — согласился Голубкин. — А скажите, товарищ Бубенец, до завтра рука у бандита не заживет?

— Да что вы, товарищ полковник, — вспыхнул Дмитрий. — Я же его приемом джиу-джитсу угостил. И через месяц рука еще в лубке будет. В этом я уверен.

— Так-так, — удовлетворенно подытожил полковник и вдруг добродушно рассмеялся: — Здорово получилось. Мы рассчитывали привлечь вас к работе дня через два, а вы уже сегодня сами привлеклись. Ого, уже третий час! — воскликнул он, взглянув на часы. Ну, ничего не поделаешь. Спать вам, товарищ Бубенец, сегодня не придется. Сейчас вами займется лейтенант Кариев. Ему вы расскажите все, что сообщили нам о грабителях- мотоциклистах. Не упускайте ни одной детали. В нашей работе каждая мелочь важна. Не забывайте этого.

Счастье всю жизнь сопутствовало Науму Абрамовичу Арскому. Начать хотя бы с того, что до революции его отец был одним из торговых воротил в крупном портовом городе на юге России. Однако когда сыну Абрама Арского пришло время идти в школу, в справке о его социальном происхождении стояло: «сын кооперативного трудового кустаря». И это действительно было так. Его отец возглавлял тогда артель кустарей под названием «Красный Часовщик Мировой Революции». Правда, через несколько лет те, кому следовало рассмотреть, наконец рассмотрели, что под вывеской «Мировой Революции» орудует хорошо организованная шайка жуликов и спекулянтов. По решению суда заправилы артели переселились с благословенного юга в далекое Заполярье, но это не оказало на Наума Абрамовича никакого влияния. Выходец из «трудовых низов», он благополучно шествовал по жизни. Вскоре Наум обзавелся семейством. Женился он по любви и в то же время очень выгодно. Алевтина была единственной дочерью очень состоятельного человека, сумевшего проползти через все бури революции с порядочным запасом осколков капитализма в виде золотых монет царской чеканки, просто золота и драгоценных камней.

Но главное заключалось совсем не в том, какое приданое Алевтина Моисеевна принесла Науму Абрамовичу. Все равно после смерти тестя его добро целиком перешло Науму Абрамовичу, правда, с приложением тещи, пожилой, но все еще энергичной и властной Эсфири Львовны. Главное было в том, что сама Алевтина Моисеевна была настоящим кладом. От отца она унаследовала большие связи не только в торговых организациях, но, что еще более важно, в кругах, по своей работе связанных с выездами за границу. Она сумела стать необходимой людям, имеющим возможность привозить заграничные новинки. Жизнь Арских даже в бурные годы первых пятилеток катилась спокойно, как катится по рельсам вагон прямого сообщения. Ценности, доставшиеся Науму Абрамовичу от отца и тестя, не только не растрачивались, но и приумножались. Пожалуй, единственным огорчением Наума Абрамовича было отсутствие сыновей. Все три его отпрыска были женского рода. Наум Абрамович вздыхал и хмурился, Алевтина Моисеевна ездила к разным медицинским светилам, но после рождения третьей дочери они оба согласно решили не испытывать больше судьбу и примириться с тем, что есть.

Война перепутала все. Арскому показалось, что в жаркий июньский лень неожиданно подул ледяной ветер, разбивая и развеивая в прах все надежды. Вначале он думал, что это ненадолго, но шли недели, а ветер все крепчал, и заголовки передовиц в газетах звучали как окрики команд на корабле, попавшем в шторм. Алевтина Моисеевна жаловалась, что никто теперь не интересуется ни капроновыми чулками, ни заграничными джемперами невероятных расцветок.