Владимир Мильчаков - Таких щадить нельзя

Вдруг нерешительно, почти робко, звякнул телефон. Словно и он испугался гнева Агафокла Семеновича. Полковник снял трубку и величественно буркнул в нее что-то среднее между «алло» и «гм-м!» Но сразу же лицо Агафокла Семеновича передернулось, как от зубной боли. В трубке он услышал голос Анны Павловны.

— Не волнуйтесь, драгоценнейшая Анна Павловна, — предупреждая поток слезливых просьб, подчеркнуто бодрым голосом заговорил Агафокл Семенович, — все в порядке! К сожалению, у нас создалась напряженная обстановка, все работники в разгоне и просто технически некому выполнить процедуру освобождения на поруки. Не волнуйтесь и ждите, не отходя от телефона. Вам скоро позвонят!

Успокоив Анну Павловну, полковник в который уже раз набрал номер телефона Кретова.

— Болтаются черт знает где! — свирепо проворчал он, поднося трубку к уху. — Никто не сидит на месте.

Но к удивлению Агафокла Семеновича, ему сразу же ответили. Свежий молодой голос торопливо произнес:

— Майор Кретов слушает!

— Майор Кретов! — прерывающимся от негодования голосом закричал полковник. — Где вы пропадаете?! Почему вы не выполнили моего приказа?! Почему не доложили об освобождении Константина Гурина?!

— Потому что он не освобожден, товарищ полковник, — с официальной вежливостью ответил Кретов.

— А почему не освобожден?! Я вам что приказал?!

— Исполнение вашего приказа было приостановлено распоряжением полковника Голубкина, — спокойно сообщил Кретов. — Полковник Голубкин приказал доложить вам: если вы будете настаивать на освобождении Константина Гурина, то по этому вопросу вам нужно снестись с ним.

— Что за безобразие! — загремел Агафокл Семенович. — Вы должны были два часа тому назад выполнить мой приказ, а сейчас я узнаю, что вами ничего не сделано! Вы… вы, а не полковник Голубкин…

— Полковник Голубкин у себя, — подсказал Кретов. — Прикажете доложить ему, что вы вызываете его к себе?

Агафокл Семенович захлебнулся от негодования. В спокойном голосе Кретова он усмотрел замаскированную издевку.

— Я не намерен больше ждать, — бросил он первое, что пришло на ум. — Я и так опаздываю. Я сам… — и, не докончив фразы, он оборвал разговор.

Подумать только, уже восьмой час. Ольга Никифоровна уже добрых полтора часа ожидает его к вечернему чаю, а из-за этого голубкинского любимчика, скороспелого майора он, как болван, сидит без всякой пользы в пустом кабинете. Он решил устроить головомойку этому застегнутому на все пуговицы корректному полковнику Голубкину и ехать домой отдыхать. Посмотрим, будет ли начальник уголовного розыска из-за мальчишки вступать в пререкания с лицом, завещающим начальника управления милиции. Ну, освободил бы сегодня на поруки, а завтра посадил бы снова. Мол, обстоятельства изменились или вскрыты новые факты. Так нет, из личной неприязни Голубкин уперся в таком пустяковом деле. Но он, полковник Миленький, тоже не намерен отступать. Он своего добьется. Можно поставить вопрос широко и остро. Начальник уголовного розыска арестовывает случайно споткнувшегося мальчика, сына честных, уважаемых родителей, и не хочет слушать гуманных указаний полковника Миленького, которому сам комиссар доверил замешать себя в дни отъезда.

В состоянии крайнего раздражения полковник влетел в кабинет Голубкина и остановился, неприятно пораженный. Он рассчитывал в этот час, когда дневная работа уже закончилась, а ночная еще не началась, застать полковника Голубкина одного. Но в кабинете, кроме полковника, был Кариев, несколько работников городского уголовного розыска. Они с жаром обсуждали какой-то всех сильно интересовавший вопрос. С приходом полковника все замолкли. Установившаяся, как по уговору, тишина еще более подзадорила Агафокла Семеновича. «Обо мне говорили, — подумал он, — обсуждали мой приказ о Гурине, и посмеивались, конечно, над тем, что не выполнили его».

Подойдя к столу, Агафокл Семенович сердито окинул взглядом замолчавших работников уголовного розыска и ледяным тоном спросил у Голубкина:

— Товарищ полковник! Почему ваши подчиненные не выполняют приказ заместителя начальника управления?

— Это я, товарищ полковник, запретил выполнить приказ об освобождении Гурина, — спокойно ответил Голубкин.

— Об этом вашем поступке я доложу комиссару! — загремел Миленький. — А сейчас приказываю освободить Гурина.