Сергей Зверев - Прирожденные аферисты

Король задумался надолго. Попросил сигарету. Закурил. Потом махнул рукой:

– Уступаю перед грубой силой. Мои это все дела.

И собственноручно выдал на четырех листах признание.

Ознакомившись с ним, Верзилин кивнул:

– Для начала сойдет. Только маленький вопрос остается открытым.

– Какой еще вопрос?

– Где деньги?

– В смысле?

– При обыске мы не нашли ни копейки из денежных средств, которые были похищены вашей преступной группой… Где деньги, Лилиан Тудорович?

Король испытал мгновенный шок, его будто электротоком шарахнуло. Он, конечно, знал, что его мама человек неординарный и сложный. Но вот так соврать родному сыну, что нажитые его тяжким трудом деньги изъяты милицией! И все для того, чтобы нагло, можно сказать, бесстыдно присвоить их. Да еще создать сыну массу проблем, которые он мог бы решить при наличии финансов. Это просто не укладывалось в его голове. С другой стороны, пережив этот удар, он рассудил здраво и пришел к выводу, что новость хорошая. Ведь деньги еще лежат в тайнике. И не исключено, что когда-нибудь он получит к ним доступ. Если, конечно, его не расстреляют. Лишь бы сохранить жизнь. Пускай дадут по максимуму – пятнадцать лет, но главное, что палач не влепит ему пулю в затылок. А есть жизнь – обязательно будут и варианты. Из колонии можно сбежать. Можно выйти по условно-досрочному. Можно даже отсидеть. Но главное – выжить. И тогда он спросит с матушки за ее чудачества.

Он быстро взял себя в руки, но секундное замешательство не скрылось от следователя.

Распрямив плечи, Король максимально уверенно и с подкупающей искренностью, которая обычно безотказно действовала на людей, произнес:

– Гражданин следователь. Честно скажу. Деньги разошлись. На дом. На еду… Не скрою – люблю шикануть, пустить пыль в глаза. А понты ведь недешевы. С моими подельниками делился по-честному. Деньги, как песок сквозь пальцы, текли. Поэтому и приходилось работать. Идти на новые дела.

– По самым скромным подсчетам, у вас должно было остаться не меньше ста тысяч рублей, – скучным голосом произнес Верзилин.

– Окститесь, гражданин следователь! Если бы у меня было сто тысяч, я бы разве продолжал рисковать?!

– А мне кажется, вы просто уклоняетесь от возмещения ущерба, что тоже будет учтено судом.

– Да что мне теперь эти деньги? Были бы – отдал! До копеечки!

– Так и запишем. – Чернильное перо заскользило по протоколу допроса.

Савоськина увели. А Верзилин задумчиво посмотрел ему вслед. Во время допроса по реакции задержанного он понял главное – деньги остались, хранятся где-то в укромном месте. И мошенник надеется ими еще попользоваться.

Вечером Верзилин пригласил на совещание членов своей оперативно-следственной группы.

– Я готовлю постановления об избрании меры пресечения в отношении участников группы, – сообщил он. – И постановление об их этапировании в Москву.

– Заканчивается командировка, – с некоторым сожалением произнес Маслов.

– Надо сказать – успешно, – поддакнул Павлюченков.

– Я бы с вами согласился, кабы не одно обстоятельство. Не вижу возмещенного ущерба. – Верзилин донес свои соображения по результатам допроса.

– Наверняка где-то на участке деньги заныканы, – предположил Маслов.

– Там до второго пришествия искать будем, – отметил Павлюченков. – Участок большой. На нем можно половину Дрезденской галереи запрятать.

– Вызвать роту стройбата и перекопать все на три метра вглубь, – выдал Верзилин.

– Тоже не гарантия, что найдем, – произнес Маслов. – А если он не на участке, а в стороне где-нибудь зарыл? Будем все окрестности перекапывать?

– Вы, Владимир Валерьевич, предлагаете пренебречь требованиями закона о выявлении и возмещении причиненного преступлениями материального ущерба? – ледяным тоном осведомился Верзилин.

Маслов чертыхнулся про себя – да, следователь умел одними интонациями показать собеседнику его незавидное место в мироздании. Но он был прав – деньги надо искать.

– Предлагаю провести небольшую оперативную комбинацию, – заявил муровец. – Если не получится, то вызовем стройбат с лопатами и бульдозером…

У Марии Илизаровны с утра тревожно щемило сердце от беспокойства за сына. Она была почти уверена, что с ним что-то произошло. Что-то нехорошее. Поэтому она не могла найти себе места. Даже таблетка валидола не помогла.

Хуже всего был страх неизвестности. Лилиан где-то в чужом, безжалостном и враждебном мире. Все ополчились против него. Пусть он и строит из себя античного героя, но она-то знала, как он бывает слаб и податлив, как за его маской равнодушия порой проглядывает отчаяние. Знала, что невзгоды могут сломать его. Или толкнуть на глупые поступки.