Алексей Наст - Большие разборки

– Ещё не известно, может, он не умрёт.

– К утру будет видно, но статья должна быть готова. Поезжай к поэту. И возьми стажёра. Он здесь где-то. Анисим. Ан! Эй, Фруев, негритёнок не ушел?

– В туалете он.

– Уяснил, Серёжа? Бери стажёра, и дуйте к Контенко. Я звонил ему, он в загородном доме, вас примет. Про сына он ещё ничего не знает – я не стал его вводить в курс дела, а то он в больницу уедет, к сынку…

– Наверное, из больницы ему уже сообщили.

– Нет, он, после нашего разговора, собирался идти гулять. Он мне сказал – я уже одетый, выхожу в лес, пройтись, через час-полтора вернусь.

Калашников сжал кулак, поднёс к лицу Сергея:

– Чтобы взял интервью у старика! – и быстро скрылся в своём кабинете.

Сергей зло отстукал на клавиатуре: «враг гомосексуалистов». Получилось: «Отец Боун – враг гомосексуалистов». Хмыкнув, Сергей захлопнул ноутбук. Конечно, это шутка и он эту фразу потом сотрёт. С такими «отцами» и всякими «меньшинствами» требовалось вести себя тактично, иначе останешься кругом виноватым, с костями схрумкают.

Фруев подвёл к Сергею застенчивого стажёра. Да, только с сыном Африки ему не хватало для полного счастья по городу ходить. Сергей без интузиазма протянул стажёру руку для пожатия.

– Сергей Бянко. Серафим.

– Анисим, – белозубо отозвался стажёр, расплываясь в подкупающей улыбке.

– Фруев сказал, тебя зовут Анус.

– Можно Анус.

– Добрый ты. Знаешь, что главный велел? Нам с тобой ехать к поэту Контенко. Возьмём у него интервью. Ты на машине?

– Нет. У меня нет машина.

Сергей выгрузил из своей сумки блокноты с заготовками интервью и статьи об отце Боуне, с подозрением посмотрел на Фруева – у того была дурная привычка рыться в чужих бумагах, но прятать материалы в стол не стал – хочет, пусть читает эту лабуду. Обняв стажёра за плечо, Сергей увлёк его к выходу.

– Я в фильмах всегда видел – приходит стажер и уже на личной машине, круто упакованный, с айпадом. Есть айпад?

– Нет.

– Мобильник-то у тебя есть?

– Нет.

– И у меня нет. Нищие какие-то мы с тобой. А почему у тебя нет ни машины, ни мобильника?

Стажёр, виновато улыбаясь, пожал плечами. Сергей нахмурился.

– Ты что, не торгуешь наркотиками?

– Нет.

– Твои земляки все торгуют.

– Я не торгуют.

– Ха-ха-ха. Я шучу. Юмор это. Пойдём. Что надулся? Не понял юмора?

Когда Сергей покинул редакционный зал, взъерошенный Калашников выглянул из-за лакированной двери кабинета.

– Бянко ушёл?

– Ушёл.

– Что же делать? Совсем не подумал. Мне в вечерний блок край надо вогнать его статью об отце Боуне.

– Он материалы про Боуна на столе оставил, – отозвался Фруев.

– Фруев, друг, обработай их.

– Серёга не обидится?

– За это не волнуйся.

Через полчаса Фруев принёс Калашникову на подпись готовую статью. Редактор подписал её не глядя.

Когда статья попала на стол зама Воскуткова, тот обалдел:

– Фруев, ты с ума сошёл?

– А что?

– Заголовок: «Отец Боун – враг гомосексуалистов».

– Бянко сам этот заголовок придумал, я только обработал материал.

– Так это Бянко… Тогда другое дело. Фруев, надо твою подпись убрать.

– Пятьдесят процентов статьи – моя работа.

– Я тебе дам пятьдесят рублей за твои пятьдесят процентов. Вот, возьми, а всю славу оставим Серафиму.

Оставшись один в кабинете, Воскутков самодовольно потёр руки – суперскандальное название статьи принесет врагу Серафиму порядочные неприятности…

В дачный посёлок, где был коттедж Контенко, добирались на автобусе. Стажёр, озябнув, жался к холодному запотевшему окну, постоянно поддергивал поднятый воротник кожаной куртки, дул пухлые губы. Сергею было не холодно. Он задирал стажёра двусмысленными шутками и вопросами, от которых Анисим терялся.

– Ты заставляешь меня краснеть.

– Ты можешь краснеть?

Анисим шутке Сергея не засмеялся. Пришлось пояснить.

– В анекдоте так говорили крокодилу: «Как ты можешь краснеть, если ты зелёный?».

– Он быль зелёный или чёрный?

– Он был зелёный. По жизни. В Гринпис состоял.

– А-а.

– Что, а? Ты же ни черта не понял из моих слов, – Сергей стал заводиться от невосприимчивости стажёра к игре слов в русской речи. – Ты почему на журналиста в России учился?

– Русский литература очень классный.

– Английский литература тоже классный.

– Я не знаю английский язык.

– О-о, впервые вижу африканца, который не знает английского, но знает русский. На родине ты как изъяснялся? У вас там официальный язык – английский.