Н. Леонов: Ринг

— Федор, срочно проверь по картотеке. Куркин Иван, кличка Мясник, лет тридцати пяти.

Попов не ответил, лишь кивнул. Исаков почувствовал облегчение от присутствия этого спокойного, уверенного человека.

Иван Куркин?

Конечно. Исаков помнил Куркина. Средневес, затем полутяж, он обладал нокаутирующим ударом с обеих рук, особенно сильна была левая. Бой, как правило, он заканчивал досрочно.

Сколько же прошло лет? Одиннадцать? Нет, двенадцать. Все с нетерпением ждали их встречи. Исаков был чемпионом страны и Европы, но сокрушающие удары Куркина быстро создали ему славу. Лишь немногие знатоки, посмеиваясь, предостерегали от скоропалительных прогнозов. Исакову Куркин активно не нравился. На ринге он работал, как говорят боксеры, грязно. Иногда бил открытой перчаткой, рвал противнику брови, мог попасть ниже пояса, за что его и прозвали Мясником. Однако его любили, почему-то считалось, что боксирует Куркин в истинно «русской» манере, пренебрегая защитой, шел в атаку, сокрушал сильными ударами. Исаков считал его успех временным, в своей победе не сомневался. Они не встретились. Исаков прибавил в весе, перешел в полутяжелый. Куркин работал в среднем. Затем он тоже перешел в полутяжелый. Вместе жили на сборах, тренировались. Все с нетерпением ждали их встречи. Буквально за месяц до первенства страны Исакова неожиданно вызвали в дисциплинарную комиссию Комитета физкультуры, стали расспрашивать о Куркине.

Какой человек, товарищ? Через несколько дней выяснилось, что он подрался на улице, сломал человеку челюсть. Исаков, он уже тогда состоял во Всесоюзном тренерском совете, — настоял на дисквалификации Куркина на год. Многие решили, что его принципиальность не более чем стремление убрать опасного соперника. Исаков хотел было встретиться с Куркиным, предложить вместе готовиться к первенству следующего года. Хотел, да не сделал. Уехал за границу, затем начал работать в МУРе, забыл.

Куркин на ринг не вернулся. Не появился он и среди зрителей. Скоро о нем забыли все. Был человек — и нет его. Забыли.

Исаков растерянно посмотрел на себя в зеркало, повернулся к нему спиной. С противоположной стены тоже смотрел Петр Исаков.

Он вышел из тренировочного зала, начались бои, в коридоре почти никого не было. Исаков остановился у стенда с таблицей розыгрыша, не мог сосредоточиться, найти свою фамилию, когда кто-то мягко тронул его за локоть.

— Петр Алексеевич.

Он повернулся, рядом стоял корреспондент «Советского спорта» В.Катушев. Он был человеком с мягкими движениями, тихим, вкрадчиным голосом и осторожной, извиняющейся улыбкой.

Исаков, молча, чуть наклонил голову,

— Вы будете сегодня выступать? — Катушев теребил футляр фотоаппарата, решая, открывать его или нет. — Не скрою, ваше возвращение на ринг меня потрясло. Вы отчаянно смелы, раз решили на собственном примере доказать правоту своей теории.

Исаков удержался, не спросил, о какой теории именно идет речь. Хотел было откровенно признаться, что не спортивные цели преследует он сегодня. Начал даже подбирать слова, но В. Катушева как будто не интересовало мнение собеседника.

— Вы не можете обижаться, Петр Алексеевич, я объективно отмечаю ваш опыт и мужество.

— Я всегда не сомневался в вашей объективности и высоком понимании спорта, — Исаков поклонился и пошел в зал.

Оглядев места участников, он подошел к Пухову, тронул за плечо и указал на выход. Когда тот подошел, Исаков объяснил, что просит не спускать глаз с Куркина. Ненавязчиво преследовать его везде: в холле, у буфета, даже в туалете. Любыми средствами задержать его до конца соревнований.

— Сделаем, — ответил Пухов. Исаков видел, как он и Седов, поднявшись со своих мест, сели рядом с Куркиным.

Следующий бой легковесов знатоки, видимо, считали неинтересным, так как многие вышли в коридор. Куркин, Седов и Пухов направились в курительную, здесь и нашел их Исаков.

— Привет, Иван, — сказал он Куркину, словно они лишь вчера расстались.

— Ребята, это же сам Исаков, — Куркин поклонился. Был он все так же кряжист и сутуловат, так же тяжелые веки прикрывали глаза.

Исаков старался в них не смотреть. Не ответив на выпад Куркина, взяв у Пухова сигарету, он стал расспрашивать о Смирнове. Боксеры хвалили молодого коллегу. Куркин слушал молча, неожиданно перебил:

— Слышал я, что Смирнов вчера пил пиво, — заметив недоумение Пухова и Седова, пояснил: — Не положено боксеру выпивать. — Куркин тяжело повернулся к Исакову: — Может, снимешь его с соревнования? Зачем тебе нужен такой тяжелый противник?