Валентин Федоров: Ринг «быков» и «медведей»

Сальваторе Лючиано, по прозвищу Счастливчик, занимал в США очень доходное место: был главарем мафии. Контрабанда наркотиков, незаконное производство спиртных напитков, подпольные игорные дома, организованная проституция — все приносило ему доходы. Но терзала сердце гангстера тайная зависть. Мир узнал об этом после того, как Счастливчик был наконец арестован и падкие на сенсацию журналисты взяли у него интервью.

Лючиано рассказал, что однажды для него организовали посещение Нью-Йоркской фондовой биржи. И когда он постиг, как работают биржевики, то пришел в большое расстройство. «Я понял, — сказал он, — что в свое время просчитался и вступил не в ту банду».

Биржевая спекуляция куда как прибыльнее и безопаснее примитивного бандитизма! На бирже расторопные дельцы за считанные дни создают состояния, доведя до финансового краха неудачников. Главная цель капиталистического производства, состоящая в извлечении прибыли, предстает здесь в самом обнаженном виде. Некто Костолани, биржевой спекулянт, написавший восторженную книгу о бирже, без стеснения объясняет, что при выборе жизненного поприща он отдал предпочтение бирже, поскольку хотел «работать как можно меньше, наживаясь как можно больше».

До середины двадцатого столетия на бирже сталкивались интересы только капиталистов и биржевые драмы в конечном счете были «семейным делом» эксплуататоров. Затем в биржевой оборот все больше и больше поступают сбережения сравнительно широких слоев населения. Обладатели микроскопических «пакетов» акций становятся первыми жертвами спекуляций, за их счет ныне формируется значительная часть биржевых барышей.

Однако было бы неправильно думать, что биржа представляет собой раковую опухоль капиталистического общества, вроде гангстерских синдикатов. Фондовая биржа — важное звено экономики капитализма. Прямо не связанная с производством, биржа выполняет такие функции, которые способствуют созданию для него необходимых условий. Отсутствие биржи до крайности затруднило бы централизацию капитала и производства.

Влияя на этот процесс, биржа и сама остро ощущает действие экономических рычагов. Ведь экономические бумы и кризисы проявляются особенно отчетливо на бирже. При этом она не только регистрирует изменения экономической конъюнктуры, но и служит своеобразным барометром капиталистического хозяйства, в движении курсов отражая фазы экономического цикла.

Автор книги предлагает читателю рассказ об устройстве и социально-экономической роли фондовой биржи, истории ее возникновения и развития. Описывая механизм спекуляций, закономерности формирования курсов ценных бумаг, он показывает, каким образом биржа помогает централизации капитала и как она выполняет функции экономического барометра.

В 1972 г. личное состояние одного миллиона самых богатых граждан США оценивалось в 822 млрд. долл. Однако на счетах в банках эти баловни судьбы держали только 8 процентов названной суммы. Земли, жилые и производственные сооружения и прочая недвижимость составляли 18 процентов богатства. Зато 62 процента состояний было заключено в ценных бумагах — акциях корпораций и облигациях. Примерно такая же картина и в других развитых капиталистических странах.

Акции и облигации дают их обладателям такое же бесспорное право на нетрудовые доходы, как железнодорожный билет на проезд в поезде.

Резко выросло значение ценных бумаг в период империализма. Это связано прежде всего с изменением организационной формы капиталистического предприятия. На ранних этапах развития буржуазного общества хозяйственные предприятия находились в единоличной собственности. Большое число таких предприятий существует и в наши дни, но не это определяет характер современного капитализма. На современный завод или магазин требуются такие вложения, которые зачастую превосходят финансовые возможности отдельного капиталиста. Необходимость объединения капиталов привела к возникновению частнокорпоративной собственности.