— Ну как, стерва, понравилось? Ещё хочешь?
— За что?
— Стало быть, хочешь ещё. Извиняй, у меня принципы. Трахаю только один раз. Один объект — один подход. А если ты такая ненасытная, я сейчас помощника позову. Не справится и он, следующий придёт. У меня их много. Про чёрную сотню слыхала?
Пархом вытащил из кармана мобильник.
— Алё! Шамиль? Пришли ко мне в секс-камеру Махмуда. Какого-какого, того самого, у которого… Ага, по т у да. Давай быстро, девочка попалась ненасытная. Всё давай да давай… Ну, давай, шнель!
— Отпустите меня. Я никому… никогда. Я не скажу… Отпустите…
Пархом не слушал Янку. Закурив, стал ждать прихода своего абрека.
Дверь скрипнула, и на пороге появился бородатый чеченец, может быть, тот, что похитил Янку и привёз сюда, а может, другой. Все они на одно лицо — чёрные и хмурые. Горбоносые. Страшные.
— Махмуд, — сказал Пархом, — Покажи «дэвушке» что у тебя в штанах. Покажи, не стесняйся.
Махмуд осклабился. Подошёл к Янке, и, прошуршав молнией извлёк из штанов нечто, похожее на палку сервелата. Янка зажмурилась от страха, взвыла и прикусила губу.
— Спрячь пока. Девушке плохо, не видишь? Напугал, ишак членистоногий!
— Гы-гы-гы, — засмеялся чеченец, засовывая свой инструмент обратно в штаны.
— Иди пока, покури. Или ширнись. Только не переборщи с дозой, вдруг понадобишься. Если что, позову.
Чеченец вышел, ещё раз плотоядно посмотрев на скованную по рукам и ногам Янку. Когда дверь за ним закрылась, Пархом встал с шконки, и, пройдясь по камере, развёл руками, как бы демонстрируя подземное жилище:
— Ну, как? Нравится тебе у меня? Красиво, правда? Эту камеру по моему личному дизайн-проекту сооружали. И станок тоже. Плотника пришлось убить, чтобы не трепался. А что поделаешь? Красота требует жертв. Плотника не жалко. Еден дас зайнен! Плотников в России-матушке полно.
Янка плакала молча, вполуха слушая ёрнические разглагольствования Пархома и с замиранием сердца гадала, удастся ли ей выбраться живой из этой передряги.
— Сколько же здесь таких, как ты, перебывало!., — продолжал Пархом со вздохом, — Много. Я, честно сказать, не считал. Но ты можешь на слово поверить. Очень много. Реально, много. Кто здесь ночку проводил, кто несколько. Некоторые аж на недельку зависали. Почему на недельку? Больше не выдерживали. Мои Махмуды ребята достойные, в том смысле, что у каждого из них — достоинства большие. Впрочем, ты видела. А про то, что обо мне в народе говорят, не верь. Брехня. Байки из склепа. Никаких расчленёнок, никаких собак. Убивать, конечно, приходилось. А что делать, если после таких гостеваний за моих посетительниц ни проктологи, ни гинекологи браться не желали. Приходилось их из сострадания… Чтобы не мучались.
— Вы меня убьёте? — жалобно проблеяла Янка.
— Неправильный вопрос. Спроси: что я должна сделать, чтобы вы оставили мне жизнь?
— Что я должна сделать, чтобы вы оставили мне жизнь? — послушно повторила Янка и добавила от себя: — И не отдали своим Махмудам.
— О! В точку! Ведь можешь, если захочешь! А то: отп у стите? убьёте? Сформулировала даже лучше, чем я. Расширенно.
— Я всё, что хотите…
— Не сомневался. Если будешь паинькой и ответишь на все мои вопросы, останешься живой…
— А…
— И, если впредь работать на меня станешь, являя преданность и расторопность. Не за бабки, как говориться, а за страх. Конкретно.
— А…
— Договорились?
— Да. А насчёт Махмудов?
— Насчёт того, отдам ли я тебя на растерзание? Ну что ты, лапа? Никому я тебя не отдам. У нас с тобой любовь навек. Да, и не нужны мне сексоты с развальцованными до неприличия отверстиями. Мне сексоты здоровыми нужны. Я тебя сам пальцем не трону и другим не позволю трогать. Ни пальцем, ни чем. А то, что произошло между нами, считай профилактикой. Для прочистки мозгов, так сказать. У тебя же мозги где? Правильно, там… А тебе понравилось мозги прочищать?
Янка судорожно сглотнула и кивнула, преданно, как собака, глядя на Пархома. Он посмотрел в её испуганные глаза, на лицо с потёками косметики, на капли крови на пухлых губах и подбородке, сплюнул на каменный пол и зло сказал:
— Врёшь, но это неважно. Запомни, сучка: если вздумаешь о том, что с тобой здесь произошло, Мраку рассказать, или слинять намылишься, жизнь твоя в этой камере закончится. Все мои черносотенцы тебя отымеют. До смерти отымеют. Усекла? Достану, где бы ты ни пряталась… Ну что, может, для удержания в твоей куриной башке наших устных договорённостей, Махмуда вызвать?
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу