Сергей Зверев - Право выжившего

– Че орешь-то? Нечего орать-то! – огрызнулся Сева и похромал прочь, потирая ушибленную и окровавленную ладонь.

Отделался он легко. Но все это окончательно вывело его из равновесия. Он ощутил себя слабым, трясущимся щенком, страшащимся неизвестности, ни на что не годным.

Он сел на скамейку и закрыл лицо руками. На глаза навернулись слезы, он всхлипнул, шмыгнул носом, закусил губу. Потом, не в силах сдерживаться, затрясся в плаче.

– Точно в порядке? – кто-то потряс его за плечо.

– Угу.

– Что «угу»-то? Отвести тебя куда?

– Некуда меня вести, – воскликнул Сева, не отрывая ладоней от лица.

– Пошли, переговорим.

Сева поднял глаза, сфокусировал взор. И, наконец, рассмотрел человека, с которым разговаривает. Это был приземистый, плотный, смуглый усатый мужчина лет тридцати пяти на вид. Кавказец? Похож, но не кавказец. Именно он сидел за рулем «Волги», на которую налетел Сева.

– Никуда не пойду.

– А куда тебе деваться? Из дома ты сбежал. А бежать-то тебе некуда.

– Откуда вы знаете?

– На лице у тебя написано… Ну что, пошли?

– Пошли, – Сева поднялся со скамейки, потирая зашибленный локоть.

– Это что, новое рубоповское вооружение? – спросил Косарев, заходя в кабинет к заместителю начальника РУБОПа подполковнику Ромашину.

– Ага. Малины накрывать – раз, и никакого судебного фарса, – Ромашин взвесил в руке ручной противотанковый гранатомет.

– Раз – и никакого РУБОПа, – хмыкнул Косарев, присаживаясь.

В прошлом году действительно по зданию РУБОПа шарахнули из гранатомета. Чья это была работа – так до сих пор и не установили, хотя перетрясли весь город.

– Где взял-то? – Косарев кивнул на гранатомет.

– Такая комбинация красивая была… Киллер «правобережный» по обмену опытом в Москву летал. По заказу тамошней братвы одного из «долгопрудненцев» подорвал в машине. Когда возвращался, мы его у трапа выдернули. Обработали чуток. Убедили, что с нами дружить надо. Он позвонил своим, сказал под нашу диктовку, что его «разгуляевцы» захватили, выкуп требуют двадцать пять тысяч баксов и стрелку за городом у «АвтоВАЗа» забили. Ну, естественно, «правобережные» на дыбы – мол, обнаглели «разгуляевцы», проучить надо. Собрали все силы, и на «стрелку». Притом договорились врагов сразу мочить. Тридцать человек съехалось. Мы их и повязали. Двенадцать пистолетов, три автомата и два «РПГ».

– Не хило.

– Еще как! Самое смешное, двух милиционеров повязали. Участковый и опер из Завадского района.

– Да ты чего!

– На содержании у «правобережцев», на разборы уже ездят. У участкового незарегистрированный «ТТ».

– Вот, скоты. Давить надо!

– Ребята из СОБРа нервные, предателей не любят. Так что им больше всех досталось.

– Ну а дальше-то что? Суета это все.

– Верно. Пожурят и отпустят, – кивнул Ромашин. – В лучшем случае кому-то условно дадут. Комедия.

– Стрелять их, тварей, надо.

– Покажи пример, – усмехнулся Ромашин, но улыбка у него сползла с лица, когда он наткнулся на острый, ледяной взор своего старого приятеля… – Какими судьбами-то ко мне?

– Что ты можешь сказать о некоем Гвоздеве? Кличка Гвоздь.

– А что у тебя на него? – Ромашин напрягся.

Косарев объяснил суть дела.

– Любопытный экземпляр, – сказал Ромашин. – Из тех, кто еще чтит блатной закон. И «лаврушников» на дух не переносит.

– Не очень и чтит. Вон домину отгрохал. Как «лаврушник».

«Лаврушниками» называли воров в законе, которые ратовали за приспособление к новым временам и ослабление жесткого воровского закона. Их идеология в последнее время повсеместно побеждала.

– Слаб человек… Гвоздь начинал с должности палача, приводил в исполнение приговоры сходняков. Сколько народу перерезал – никому не ведомо. Преуспел в этом деле, умудрился ни разу не засветиться. Думаю, работа ему сильно нравилась. Из тех, у кого слово с делом не расходится. Если сказал, что пришьет, – пришьет обязательно.

– Убивец?

– Не простой убивец. Умный, осторожный, волевой. Его блатные хотели смотрящим на город ставить… Кстати, он две зоны кормит. Благодетель.

– Чем же он сейчас занимается?

– Да тем же, чем и вся мразь уголовная, – вымогательства, махинации, левые фирмы. В девяносто шестом с чеченцами спутался. Поставлял им наемников-снайперов. И, кажется, был посредником в какой-то сделке с оружием. Тоже для Чечни.

– На черных работал?

– А что ему? «Национализм расшатывает элементарное, арестантское. Этот блуд надлежит искоренять». Такое было решение авторитетного сходняка еще лет пять назад. Воры сегодня самые большие интернационалисты. Армянский и азербайджанский вор друг друга резать из-за национальности не будут. Так почему бы не помочь чеченским братьям?