Павел Покровский - Vulgata

Ансамбль следовал за Спириным до конца улицы. За это время женщина исполнила несколько таких куплетов, после которых следовал традиционный частушечный рефрен: «У-у-у! У! У! У!». Потом ватага повернула налево, а капитан направо.

У цветочного магазина группа ребят окружила толстого мальчика. Ребята кидались в него комьями грязи. Нападавших было пятеро. Среди них две девочки. Толстый мальчик почти не пытался отбиться. На его пухлом лице читался плохо скрываемый страх. Он пытался сделать вид, что ему даже весело. Смотреть на это было неприятно.

Капитан не заметил, как вышел к реке. Вдоль береговой линии тянулась асфальтированная дорожка для прогулок. У дорожки были высажены березы, ели и пихты. Под их сенью стояли скамейки, которые каждый год перекрашивали заново, стараясь замазать вырезанные на спинках и сиденьях непристойности и любовные признания. Возле скамеек поставили мусорные урны. Одну из них опрокинули. Содержимое урны вывалилось прямо на дорожку.

Обычно на скамейках сидели, глазея на реку, уставшие от ходьбы пенсионеры или юные парочки. Но сейчас все на праздновании Дня Города, и берег пуст. От солнца здесь не спрятаться, не скрыться. Капитан пожалел, что не надел бейсболку и солнечные очки.

Он ощутил внезапную усталость. Вдобавок не мог понять, зачем пришел именно сюда. Будто какая-то сила его притащила на этот берег.

Николай Андреевич сел на одну из скамеек. Вытер со лба пот. Некоторое время он просто смотрел на реку, от которой исходил неприятный запах водорослей. Над гладью воды планировала отбившаяся от стаи одинокая чайка.

Капитан вновь задумался о предстоящем свидании с дочерью. На губах его заиграла улыбка.

Несколько раз мимо него протрусила бродячая собака. Ее бока были ободраны, глаза смотрели с печальной надеждой. Капитан с интересом наблюдал за животным. Пес подбежал к опрокинутой урне, обнюхал валявшийся на дорожке мусор. Не обнаружив ничего съедобного, отбежал на газон, где и задрал лапу возле ближайшей березы. Спирин рассмеялся. Сделав свои дела, собака подбежала к капитану и начала обнюхивать его щиколотку. Только теперь Николай Андреевич заметил, что один глаз пса покрыт катарактой. Ему стало жалко зверя, хотя Спирин и знал, что лечение катаракты мало что изменило бы — собаки от природы почти ничего не видят. Он наклонился и погладил пса. Тот смотрел на него своими доверчивыми, умными, печальными и подслеповатыми глазами.

— Ну? — с улыбкой и почти шепотом сказал Спирин. — Что грустишь, псина? У тебя тоже никого нет?

Пес часто и с надрывом дышал, вывалив из пасти длинный розовый язык.

— Ты голодный, наверное, — продолжал капитан. — Хочешь мяса?

Он поднялся со скамейки.

— Пошли, до магазина дойдем. Пойдешь?

Капитан знал также, что миф, будто собаки чуют плохого человека и начинают рычать при его приближении, не соответствует действительности. Собаки рычат и лают на людей, которые употребляют сильный парфюм, поскольку то, что для человека является приятным запахом, им кажется невыносимой вонью.

Потому пес не зарычал, когда за спиной Спирина возникли двое мужчин в кожаных куртках. Они выслеживали капитана от самого дома.

Затылок Спирина потряс удар кастетом. Он не успел понять, что происходит. Только что гладил собаку — а в следующий миг уже лежит на земле, ощущая, как по затылку течет что-то теплое и горячее.

«У меня солнечный удар, — успел подумать он, прежде чем две пары сильных рук подняли его и потащили к спрятанной за деревьями машине. — Солнце упало мне на голову».

Весь путь до машины двух неизвестных преследовал пес. Он обнюхивал их лодыжки, вертелся под ногами, в надежде, что они угостят его. Один из мужчин отпихнул пса ногой, но это не возымело эффекта.

Они запихнули бесчувственное тело на заднее сиденье, запрыгнули в машину и рванули с места в карьер. Пес еще некоторое время бежал вслед за машиной, но быстро выдохся. Сел на пыльную дорогу, провожая машину взглядом, в котором читалось почти человеческое недоумение.

Из газет Денис узнал, что бывшего капитана полиции Спирина нашли возле детдома в канаве, избитого до полусмерти. Ему проломили череп, сломали челюсть и два ребра. Капитана два раза переехали на машине, и на помещенной в газете фотографии было видно, что его грудная клетка буквально вдавлена внутрь.