Игорь Шинкаренко - Мистерия в парижском омнибусе

—

Достаточно! — воскликнул месье Дюбуа, доведённый до крайней степени гнева этими неопровержимыми доказательствами. — Сколько вы просите у меня за этот акт?

—

В добрый час, — воскликнул Бланшелен, — вы встали на путь рассудительности и благоразумия, услышав меня и мои доводы, и верю, мы сможем, наконец, договориться, и я, в свою очередь, изложу вам мои исключительно справедливые условия, и уверяю вас, мои претензии очень умеренны.

—

Сформулируйте их, наконец, — сказал раздражённо месье Дюбуа.

—

Очень охотно. Ваш брат оставил после себя почти миллион двести тысяч франков.

—

Гораздо меньше.

—

Я уверен в этой сумме, и если я и ошибаюсь, то не больше, чем на пятьдесят тысяч. Мои сведения почерпнуты в надёжном источнике.

—

В любом случае я могу рассчитывать только на половину этого состояния.

—

Я это знаю. Другая половина возвращается к наследникам по отцовской линии, так как месье Буаэ был только вашим братом по матери. Они, говоря мимоходом, тоже имеют интерес в этом деле, и не меньше вашего заинтересованы в том, чтобы установить, что единственная наследница по завещанию умерла. И с ними также необходимо переговорить. Я этим ещё не занимался… но обязательно займусь. Кстати, вы могли бы, обратившись к ним, возвратить себе часть ваших расходов, так как было бы справедливо, чтобы они вам возместили половину комиссии, которую вы собираетесь заплатить мне.

—

Возможно, — прошептал месье Дюбуа, — но назовите, наконец, цифру.

—

Я мог бы потребовать равного раздела, но я удовлетворюсь пятой частью, то есть сто тысяч франков считаю минимально возможной комиссией в этом деле, так как ваш брат вам оставил что-то около шестисот тысяч… в самом худшем случае около пятисот тысяч.

—

Сто тысяч франков! У вас хватает наглости просить у меня сто тысяч франков! Да я предпочту лучше отказаться от всего, чем отдать вам такие деньги.

—

Как вам угодно, месье, — холодно ответил больше никогда. — Я потеряю вознаграждение за мои хлопоты, но вы потеряете состояние.

Месье Дюбуа гневно взмахнул рукой и принялся мерить большими шагами свой кабинет.

—

У меня нет желания пытаться вас убедить, что вы ошибаетесь, — продолжил агент. — Я вас прошу лишь тщательно поразмыслить, между тем, прежде чем принять окончательное решение, так как если я выйду из вашего кабинета после того, как мы с вами не придём к обоюдовыгодному соглашению, моей ноги больше не будет в вашем доме, я вас об этом предупреждаю. Я люблю дела, которые быстро решаются, и у меня тоже нет времени чтобы терять его на пустые разговоры. Сегодня вечером я могу вас вычеркнуть из моего репертуара, и если завтра вы мне напомните о своём существовании, я не побеспокоюсь о встрече с вами.

—

Но… месье, — сказал, внезапно останавливаясь, отец Авроры, — у вас нет, я предполагаю, претензии получить сто тысяч франков прямо сейчас, сегодня?

—

Нет, так как у меня нет с собой копии свидетельства о смерти интересующей нас персоны. Ничего даром не даётся. Вы мне их вручите, когда я вас принесу этот акт… или, скорее… посмотрите, до какой степени я благороден… когда вы вступите во владение вашим наследством.

—

Исходя из сказанного вами… вашей последней фразы… мы могли бы договориться, если …

—

Да, я согласен… но хочу получить ваше письменное обязательство.

—

Как! Вы опасаетесь меня… боитесь, что…?

—

Никоим образом, но… дело есть дело. Никто не знает, что может произойти в жизни, и вы также смертны, как и я. Если случайно вас не окажется на этой земле до окончательного урегулирования этого дела, с моей стороны было бы невежливо требовать у мадемуазель Дюбуа выполнения условий договора, который её отец не подписал, а заключил лишь в устной форме.

—

Ещё было бы нужно узнать о форме, в которую вы намереваетесь облечь наше соглашение, так как вы претендуете на очень многое… и судя по вашим словам… вы рассчитываете на долговременное соглашение.

—

Мне достаточно, чтобы договор не был запятнан нелегальным содержанием. Вы просто признаете, актом на гербовой бумаге, что в качестве вознаграждения за действия, предпринятыми мной во исполнение ваших указаний, вы мне должны определённую сумму компенсации, а именно к оплате подлежит сто тысяч франков, когда вы получите наследство вашего брата. В этом нет ничего безнравственного. Суды ведь рассматривают обязательства, заключённые с брачными агентствами.