Игорь Шинкаренко - Мистерия в парижском омнибусе

У Верро была очень большая вера в таланты Фурнье, и ему не терпелось бросить их по следу пропавшей Пии Романо.

Только Фурнье, который менее, чем за один час смог обнаружить адрес места жительства Бьянки, был в состоянии обнаружить вертеп, в котором удерживали сейчас её сестру.

Верро, впрочем, имел целую кучу других вопросов, ответы на которые он хотел бы получить у этого своего ценного товарища, так как он его не видел со времени их экскурсии на улицу Аббатисс, и даже не знал в настоящее время, закончил ли его знакомый химик, который должен был исследовать булавку, свои опыты.

Итак, он бегом примчался, полный иллюзий, в Гранд-Бок, где нашел лишь патрона этого заведения, меланхолически сидящего у своей стойки, и Верро ничего не оставалось делать, кроме как лишь справиться у него о своём товарище и узнать о том, что Фурнье больше не показывался в этом кабачке.

Отец Пуавро, который пребывал, как всегда, в промежутке между двумя порциями абсента, начал изливать изумлённому горе-художнику свои печали, жалуясь на то, что вот уже несколько дней, как вся его клиентура таинственным образом пропала.

Бильярд пустовал без игроков, а питейный зал оставался пустым. Ушёл в отставку самый верный из завсегдатаев-торговец аптекарскими товарами, Морель, второй в этом списке верных посетителей, который тоже забыл дорогу к бедному Пуавро.

А тот приписывал это дезертирство неким слухам, которые распространились среди потребителей его алкоголя.

Шептались, что один полицейский стал посещать его кабачок, а эти господа завсегдатаи, которые не любили полицию, пошли пить и играть в другое место.

Этот агент, персону, которого никто не мог вычислить, но утверждали, что он приходил каждый день в Гранд-Бок, и маскировался таким образом, чтобы никто не мог догадаться, кто он есть на самом деле.

Из чего следовало, что подозревали всех, и особенно мирных буржуа, для которых Гранд-Бок служил местом ежедневных встреч.

Подозревали мраморщика, подозревали торговца аптекарскими товарами, в числе подозреваемых был и Фурнье, и патрон думал, что эти приличные люди, услышав оскорбительные намёки в свой адрес, бежали прочь, не желая быть измазанными с головы до ног этими потоками клеветы.

Так, что несчастный Пуавро, покинутый всей своей клиентурой, имел в перспективе лишь только одни неумолимо приближающиеся очертания руин его банкротства.

—

Когда я думаю о том, что в стукачестве обвинили даже вас

, мне хочется грязно выругаться…! — воскликнул Пуавро, ударяя кулаком по стойке. — Ах! Если бы я знал негодяя, который изобрёл эти истории, чтобы сделать меня нищим, я бы с огромным удовольствием его убил.

Верро мало волновали эти признания и переживания кабатчика. Слова о том, что подозрения о работе на префектуру полиции затронули и его были неудачливому художнику безразличны, а финансовые несчастья Пуавро его трогали ещё меньше. Но он подумал, что завсегдатаи этого заведения не так уж были и неправы в своих подозрениях, потому что лично он сам был убеждён в том, что Фурнье работает или ранее работал в полиции. Но неприятной стороной этих слухов стало то, что вероятно Фурнье, предупреждённый о них и подозрениях в его адрес, больше сюда не возвратится.

Где теперь его искать? Верро безутешно сожалел о своей глупой промашке, о том, что он не настоял на том, чтобы узнать, где жил Фурнье, и не видел больше иного средства выяснить его адрес, чем отправиться за этими сведениями в префектуру. Правда, он сомневался, что там захотят ему этот адрес сообщить.

Так как больше ничего интересного вытянуть из патрона кабачка не было никакой возможности, Верро ушёл, попросив его на всякий случай сказать Фурнье, если случайно тот вдруг появится в его заведении, что его друг Верро желал его увидеть, и чем раньше, тем лучше, и он будет ждать его каждое утро у себя на улице Мирра, в антресолях над пятым этажом.

По правде говоря, Верро не чересчур полагался на свой визит в кабулё, и подумал, что может быть сейчас было бы лучше всего попросту пойти к Софи Корню, и рассказав ей об исчезновении Пии, попытаться получить от домохозяйки несколько полезных указаний.

Он задумчиво шёл по бульвару Рошешуа, когда заметил сидящего на скамейке и беседующего с двумя индивидами довольно скверной наружности бывшего аптекаря Мореля, о чьём отсутствии так сожалел совсем недавно бедный Пуавро.

Тотчас же в голову Верро пришла идея спросить у него, не мог ли бы он ему сообщить какие-нибудь новости о Фурнье.