Владислав Лесков - Война Симакова

– Почему вы так решили, Мартин? – осторожно спросил Шильке.

– Вы видели глобус? – расстроенно спросил обер-лейтенант. Шильке кивнул.

Мартин пьяно рассмеялся:

– Конечно же, вы его видели, господин полковник, я не сомневаюсь, но вы не обратили внимания на одну деталь.

Шильке усмехнулся:

– Позвольте полюбопытствовать.

– Хорошо? – согласился Мартин.

Но давайте еще выпьем, что бы это не показалось столь пугающим.

Шильке и Мартин подняли тост.

Поставив рюмку на стол, Мартин подошел к кровати и вытащил из-под нее глобус. Мартин поставил его на стол, и повернул одной из сторон к Шильке.

– Вот, это Россия! – Мартин ткнул пальцем в глобус.

А это, Германия, это Европа.

Полковник с удивлением поднял глаза на обер-лейтенанта.

– Мы проиграем эту войну! – с уверенностью заявил обер-лейтенант.

Шильке был изумлен такой откровенностью. Он сам предполагал, что война может затянуться, но фантазии обер-лейтенанта переходили все границы.

Мартин уловил его сомнения. И что бы окончательно добить произнес:

– Взгляните внимательно, полковник, на глобус. Россия настольно огромная страна. Ее внутренние ресурсы велики. Помните великих полководцев Европы, их слава закончилась в этих черных холодных лесах. То же самое произойдет с нашей Германией.

Шильке изумленно слушал Мартина. Веко его левого глаза задергалось.

– Я помню, что говорил Бисмарк о русских, – нервно произнес он. Я не хочу верить в это.

Мартин разлил коньяк по рюмкам.

– Вам придется в это поверить, Август, и думаю, надолго это не затянется.

– Что вы прикажете мне делать, Мартин? – воскликнул Шильке.

– Убираться отсюда подальше и как можно быстрее! – пробормотал обер-лейтенант.

Напишите рапорт по состоянию здоровья.

– Я подумаю над этим, – тяжело произнес Шильке.

– Кажется, мы уже перебрали, – выдохнул он, проводите меня в мою комнату, – попросил полковник.

Здание ремонтного цеха, куда согнали Тимофея и других

военнопленных, представляло собой просторное помещение с окнами наверху. Стекла были разбиты, и холодный октябрьский ветер гулял под металлической кровлей, издавая причудливую песню. Сено, разбросанное по полу цеха, даже не давало того тепла, что давали временные бараки в пересыльном лагере.

Его было мало для всех, и бывшие бойцы принялись собирать по цеху остатки деревянной тары, чтобы развести костер.

Это было малейшей возможностью хоть как-то согреться.

Бойцы, собираясь кучками, обсуждали, будет ли в вагонах хоть какой-то обогрев, или же их так и повезут в эту

проклятую Германию. У некоторых, после марша просто не было сил, и они вались на сене, проваливаясь в спасительную темноту. Но больше всего донимал голод. После того, как они покинули территорию пересылочного лагеря, во рту не бывало даже маковой росинки. Измученный мозг постоянно сверлило желание что-нибудь съесть. Даже полузамерзшая брюква была бы чем-то вроде куска хлеба.

Темнота и усталость быстро сделали свое дело и через два часа все провалились в сон.

Симакову снилась родная застава. Ну, не могли они вот так вот нелепо быть биты. Ведь они готовились. На заставе проходили учения личного состава. Устанавливались секреты. Где была наша авиация?

На эти вопросы Симаков получит ответы лишь спустя много лет.

Утром заключенных выгнали на площадку перед зданием. Вдалеке уже был слышен протяжный гудок паровоза, приближающегося к станции. Паровоз шел медленно, опасаясь партизан. Охрана состава расположилась на крышах вагонов, соорудив миниатюрные укрепления из мешков с песком. На мешки были установлены пулеметы МГ-31 и небольшие прожектора. Коричневые, видавшие виды вагоны с надписью «Deutchebahn», были похожи на деревянное решето. Впереди паровоза был прицеплен полувагон с легкой зенитной пушкой, вращающейся на триста шестьдесят градусов. Прорывы эскадрилий советских бомбардировщиков были не такой уж редкостью, но данная железнодорожная станция находилась в стороне от их основных маршрутов. Полковник Шильке мог не опасаться их налета. Да и чего ему было опасаться, разбомбят эшелон, ему же меньше хлопот. Очередной прочерк, в статистике отправленных в рейх эшелонов. Это даже совершенно не скажется на его карьере, тем более не лишит долгожданного отпуска.

– Выгоняй этих скотов! – пробурчал Шильке, стоя на перроне. После вчерашних возлияний с обер-лейтенантом, его знобило и трясло. Черная кожаная перчатка никак не лезла на руку.