Владислав Лесков - Война Симакова

Первые метры полотна перед мостом паровоз тормозил, что есть сил. Раздавшийся взрыв опрокинул его на железнодорожную насыпь. За паровозом по инерции потянулись на бок вагоны с награбленными ценностями и охраной. Платформу с зенитной установкой впереди паровоза подбросило вверх и перевернуло. Раздались ужасающие скрипы гнущегося металла, смешавшиеся с криками предсмертной агонии охраны и треском деревянной обшивки вагонов. К опрокинувшемуся составу, из кромки леса устремились десятки запряженных лошадями подвод с хмурыми бородатыми мужиками в телогрейках и шапках с красными околышами.

– Быстрее. Быстрее! – командовал Бульбенко.

Партизаны спрыгивали с подвод и бросались к перевернутым вагонам. Прикладами винтовок, они сбивали замки и вытаскивали ящики.

– Грузите на подводы, распоряжался Бульбенко.

Ничего не оставлять фрицам.

– А ты чего стоишь? – он наткнулся на замешкавшегося у подводы мальчугана лет 14 с автоматом через плечо.

– А куда мне? – звонко выкрикнул мальчуган.

Бульбенко махнул рукой:

– Стой пока здесь. А то и в правду только под ногами мешаться.

– Открывайте последние вагоны! Бульбенко хромая, поспешил в конец состава. Партизаны прикладом сбивали замки и помогали военнопленным спуститься.

– Кто не может идти, несите на телеги!

Вниз по насыпи стали сбегать красноармейцы и партизаны. Погрузка зеленых ящиков продолжалась. Груженые подводы быстро катились к опушке леса.

– Кажется все! – из открытого вагона высунулась голова одного из партизан.

– Точно все? – переспросил Бульбенко, поправляя сбившуюся шапку.

– Точно! – весело ответил партизан.

Бульбенко кивнул.

Слегка толкнув мальчонку, постоянно следовавшего за ним, он подмигнул ему:

– Беги вперед передай, что уходим.

Мальчишка побежал вдоль вагонов с криком: – Уходим.

Тимофей, подхватив одного из товарищей, следовал за подводой, в которой лежали двое бойцов, что уже не могли идти сами. Отряд выполнил свою задачу и теперь уходил в лес.

Внезапно воздух над лесом разрезал рев самолетов. Два Мессершмитта прошли над железной дорогой и взорванным составом в бреющем полете.

Раздирающий звук 1200 сильных моторов заглушил крики людей и автоматных очередей.

Самолеты пролетели настолько низко, что Симаков мог рассмотреть оскаленные физиономии немецких пилотов за штурвалом. Черные свастики на фюзеляже зловеще мелькнули и пропали.

Мессершмитты ушли за мост, но развернувшись, попытались атаковать партизан, дав несколько очередей по бегущим к лесу людям. Партизаны уже добрались до его опушки. Тени их фигур исчезали среди темных стволов деревьев, унося с собой награбленные немцами ценности и бывших узников.

Симаков прислонился к стволу сосны. Он только сейчас ощутил, как земля начинает уходить из-под ног, а на гимнастерке появилось широкое коричневое пятно. Боли не было. Точнее она была в какой-то момент, который он, отдавшись на волю стремительного бега упустил. Сейчас боль стала давать о себе знать. Но это было не так важно, как-то обстоятельство, что он был у своих. И он был жив. Но лес, отдельные стволы деревьев, кустарники стали сливаться в одно сплошное пятно. Тимофей взялся рукой за ствол и присел к его корням. Перед ним возникли фигуры людей, которые что-то у него спрашивали.

Затем пришла темнота.

Сквозь эту темноту он иногда слышал человеческие голоса и рев самолетного мотора, который перерос в монотонный гул.

***

Эшелон шел на восток.

Казалось, что стук железных колес состава о рельсы, сливается с биением человеческого сердца. И вроде бы все уже позади. Позади смерть, боль и отчаяние.

Эшелон шел на восток.

Шел мучительно долго. За окном мелькали станции, полустанки, разъезды. Время от времени эшелон останавливался. И тогда время тянулось бесконечно долго. Где-то слышались звуки солдатской гармони, а где-то доносились звуки губной гармошки. Тимофей очнулся.

Текст книги:

Медсестра протирала его руку ваткой, смоченной в спирте.

– Вот уже и все, – улыбнулась она. Теперь можете поспать. Он закрыл глаза. Июль бил в глаза ослепительным солнцем через грязное вагонное стекло.

– Куда мы? – прохрипел Тимофей, приподнявшись с подушки.

– Куйбышев, – ответил сосед.

В госпиталь.

– Подлатают тебя, браток, и пойдешь ты опять бить фашистов, как и прежде.

Тимофей сквозь зубы попытался улыбнуться в ответ. Видимо, дела его настолько плохи, что везут в госпиталь вглубь страны.