Аркадий Адамов - Угол белой стены

- Ее судили. Она уже в колонии. Этапировать не когда,- покачал головой Храмов.

- Да, верно,- согласился Лобанов.- Тем более что может приехать и кто-нибудь другой, кого она не знает, а Семенов знает. Итак, остается он, один он. Все правильно.

- Надо сегодня бы с врачом договориться,- предложил Храмов.- И место для беседы найти. Может, съездить?

- А ты с ней знаком?

- Так точно.

- Ну… и как она?

- Женщина симпатичная,- равнодушно ответил Храмов, удивительно равнодушно, как показалось Лобанову.- Молодая еще, конечно,- добавил Храмов, не то осуждая, не то сомневаясь в чем-то. - Так кто же поедет? - спросил Лобанов.- Ты или я?

Храмов посмотрел на него слегка удивленно. Он не привык, чтобы его деловитый и решительный начальник колебался в таких простых вопросах. Лобанов поймал этот удивленный взгляд и, хмурясь, сказал:

- Сейчас мы с ней договоримся.

Он снял трубку и поспешно, будто прогоняя охватившее его на миг смущение, набрал нужный номер.

К телефону подошел сначала кто-то другой, и только потом раздался знакомый голос.

- Наталья Михайловна, тысячу извинений, это снова Лобанов вас беспокоит,- бодро, пожалуй даже слишком бодро, произнес он, искоса взглянув на спокойно курившего Храмова.- Тут несколько изменились обстоятельства. Хотелось бы вас повидать. Да и… в общем повидать,- сбивчиво и сердито закончил он.

- Меня или больного?

«Улыбается. Конечно, улыбается, черт возьми».

- Сначала вас, а потом его, завтра.

- Ну что ж, приезжайте. Только до четырех, можно?

- Постараюсь. А вы… так рано уходите?

- Нет. Мы вообще до шести. Но сегодня… Мне надо за сыном зайти, в детский сад:

- Понимаю, понимаю,- торопливо произнес Лобанов.- Ну конечно.

Он медленно опустил трубку, ощущая какую-то непривычную горечь в душе, и мстительно подумал: «Вот так. У всех сыновья. Все правильно». И сказал Храмову:

- За сыном идет, в детский сад.

- Кто? - не сразу понял тот.- Врач?

- Не я же,- буркнул в ответ Лобанов и неожидан но подумал, что, пожалуй, с удовольствием пошел бы в детский сад за своим сыном. Интересно, какой бы у него был сын? Но он тут же прогнал эти глупые, не к месту пришедшие мысли и деловито добавил: - Просит приехать до четырех.- Он посмотрел на часы.- А сейчас уже без четверти два.

В этот момент зазвонил внутренний телефон, и Лобанов рывком снял трубку.

- Слушаюсь, товарищ комиссар. Буду.

- Через полчаса совещание у него,- с непонятным облегчением объявил он Храмову.- Поедешь сам. Узнай, как себя ведет, когда завтра нам приехать, где лучше побеседовать и можно ли будет его завтра вечером забрать на часок. Или нет, о вечере ничего не говори, а узнай… Когда Храмов, наконец ушел, удивляясь про себя странной нервозности начальника и объясняя ее исключительно тем, что предстоит им завтра, Лобанов решительно убрал в сейф бумаги со стола, еще раз взглянул на часы и отправился к дежурному.

- Вызывай по спецсвязи Москву. Коршунова. Быстренько.

Москва ответила почти мгновенно, а еще через минуту к телефону подошел Коршунов.

- Телепатия,- засмеялся он.- Я как раз собрался звонить тебе. Какие новости, старик? Ты же без этого не позвонишь.

- Получили привет от дяди. Завтра вечером будем брать племянников. Но перед этим…

Коршунов слушал внимательно, не перебивая, не задавая вопросов, позволяя выговориться до конца, и именно так, как хотелось бы собеседнику. Он даже чуть помедлил с ответом, ожидая, не сообщит ли Лобанов что-нибудь еще, и только потом сказал:

- Ну что ж. Итак, начинаем, старик, новое дело. Очень серьезное. Пора добираться до дяди. А то все на племянников натыкаемся. Но ты что-то слишком волнуешься, по-моему. Что у тебя там еще случилось?

Лобанов смущенно кашлянул. Это же надо! Свои тут ничего не заметили, а этот из Москвы что-то учуял.

- Согласно вашим указаниям жениться надумал, - грубовато пошутил он.- А она не согласна.

Вопреки ожиданию, Коршунов шутки не принял.

- Тогда понятно,- коротко ответил он и перевел разговор на Семенова.- Держи меня в курсе. Дело серьезней, чем ты думаешь, старик.

Лобанову нестерпимо захотелось расспросить подробности. Выходит, Коршунову известно что-то такое, чего не знает он сам? Но пришлось проститься: у комиссара уже начиналось совещание.

«Итак, начинаем новое.цело,- думал Лобанов, шагая по коридору,- «снова вышли на тропу войны»,- вдруг пришли ему на память слова из давно забытых, в детстве когда-то читанных книг.

Утром пошел дождь, первый дождь в этом году унылый, мелкий и холодный, при котором все вокруг выглядит нудным и противным: и низкое, серое небо, и придавленные им, тоже как будто посеревшие дома, и поникшие, голые деревья в скверах, и грязный снег под ногами.