Тома Нарсежак - Буало-Нарсежак. Том 1. Ворожба. Белая горячка. В очарованном лесу. Пёс.

— Клянусь Богом, господин граф, мы не уйдем отсюда, пока не узнаем, почему эти люди, пригласив нас, заставляют себя ждать!

В негодовании он с удвоенной силой зазвонил в колокол. Дверь отворилась. На пороге появился кучер и согнулся в низком поклоне.

— Если господа соблаговолят последовать за мной… Господин барон будет рад принять их.

— Да уж, в этом сомневаться не приходится, — сердито отвечал нотариус.

Меня бросало то в жар, то в холод. Нотариус пропустил меня вперед, и я вошел вслед за слугой под заклятые своды замка, замка моих предков. Мы миновали множество комнат, но я едва скользил по ним рассеянным взором, так мучительно сжимала мне сердце тоска. Мы приближались к башне. Неужто слуга издевается над нами? Или, может быть, следует приказаниям, полученным накануне трагических событий, не ведая о них? Скорее всего так. Но ведь именно он правил лошадью ночью в парке. И когда лакей постучал в дверь гостиной, я, вконец потерявшись в разноречивых догадках, невольно схватился за руку нотариуса.

— Не бойтесь, — шепнул мне мэтр Меньян, — я им не поддамся.

Как будто в этом все дело! Еще мгновение, и ужасная правда откроется, и я задавался вопросом: что, если…

— Войдите, — послышался голос.

Слуга отворил дверь и объявил:

— Господин граф де Мюзийяк… Мэтр Меньян.

Я сделал шаг и увидел, что все трое сидят все в тех же глубоких креслах. Я увидел Клер в зеленом платье наяды. Увидел баронессу: она обмахивалась веером. Увидел Эрбо, который шел к нам навстречу, протягивая мне руку, — руку с повязкой на большом пальце.

— Добро пожаловать, господин граф. Счастливы познакомиться с вами.

Голос барона прозвучал для меня как трубный глас в День Страшного Суда. Я вздрогнул от ужаса, дотронувшись до его руки, теплой и сухой; еще ужасней было поцеловать руку баронессы. Неужто я сошел с ума? Или вокруг меня демоны? Но обращенный на меня взгляд возлюбленной Клер был ясен, словно родник, и в нем не было никаких тайн. Кто усадил меня в это кресло? Когда? Что отвечал я на любезные речи барона? Не знаю, что и сказать. Помню только — и сколь отчетливо! — как рос мой ужас по мере того, как я узнавал все новые, уже было забытые детали: перстень, сверкающий на пальце барона, когда тот машинально поглаживал бакенбарды, рабочую корзинку баронессы, пятна воска на ковре прямо у меня под ногами, еще заметные, хотя их явно тщательно соскребали.

— Позвольте предложить вам сигару, господин граф.

Я отказался. Нотариус объяснил, что путешествие утомило меня и теперь я нуждаюсь в продолжительном отдыхе. Его слов я не слышал. Я смотрел не отрываясь на тлеющий кончик сигары, вдыхал ее запах, искал в нем сходства с запахом сигары, слышанным мной в лесу. Затем перевел взгляд на кресла: силуэты сидящих в полумраке комнаты были точь-в-точь такими, как тогда, ночью… И когда беседа, едва поддерживаемая нотариусом, и вовсе оборвалась, мне почудилось, что сейчас возобновится вчерашний кошмар, и хозяева наши, объятые сном, застынут, окаменеют в своих креслах и безвозвратно отойдут в вечный покой. Но внезапно барон, словно бы разделяя мои опасения, снова заговорил, и беседа оживилась. Нетрудно догадаться, что оживление его было притворно, и принужденность, что была так тягостна для меня, тяготила и Клер — я чувствовал это по тому, как она упорно молчала и сидела не поднимая глаз. Я заметил, как бледны ее щеки, заметил глаза, обведенные синевой, почти бескровные губы, и легче на душе мне не стало. Правда, мне показалось, что состояние ее матушки еще более плачевно. Я отчетливо видел, как дрожат ее руки, занятые рукоделием. Да и барон со всем своим благодушием сельского бонвивана и непрестанным курением сигары, казалось, только-только оправился от тяжкой болезни, так странно подчас срывался у него голос. Мэтр Меньян не мог не заметить моей подавленности. Он ерзал на стуле, покашливал, никак не решаясь за разговорами об урожае, скотине, погоде перейти к цели нашего визита.

— А что, если мы осмотрим замок? — внезапно предложил барон, оборачиваясь ко мне. — Полагаю, что это и ваше заветное желание.

Мы поднялись, и мэтр Меньян шепнул мне:

— С ними творится что-то странное, вы не находите?

Я подал руку Клер, позволив барону, его жене и нотариусу отойти на некоторое расстояние, коль скоро финансовые вопросы, о которых наконец-то заговорил мэтр Меньян, нас вовсе не занимали. Мы медленно проходили по обширным покоям, с печалью я их узнавал, едва ли не сожалея о том, что замок не разграбили вовсе, поскольку злой рок обрекал меня на ужасающее одиночество среди этих стен. Когда уедет семейство Эрбо, у меня будет достаточно времени — увы, более чем достаточно! — чтобы бродить из зала в зал последним призраком замка. И вечно мне будут чудиться три мертвеца в гостиной, что ныне так мило со мной беседуют… Меня бросило в дрожь. Клер тихо вымолвила: