Владимир Першанин - Мы умрем в один день

Ласей поднял ладонь, определяя направление ветра, и, зарядив винчестер, быстро зашагал к озеру. Мы сели на просушенный ветром пригорок. Ашухин сфотографировал Зою, потом нас с Женькой.

— Будем вспоминать, как по здешним островам лазили…

— Миллион искали, — засмеялась Зоя.

Вдалеке послышались сухие хлопки винтовочных выстрелов. Мы поднялись и не спеша пошли навстречу Ласею. Старик, забросив винчестер за спину, тащил в каждой руке по гусю.

— Тяжелые, — проговорил Выргу, протягивая одного гуся мне. — Уже жирку набрали, скоро на юг полетят.

В мелких прозрачных озерах, кроме уток, плавали множество разноцветных нырков. Они не взлетали, а отплыв подальше, настороженно следили за нами.

— Мясо нехорошее, — предупредил старик Женьку Тарасенко, когда тот попытался прицелиться. — Рыбой пахнет, совсем есть нельзя.

— Действительно, хватит стрельбы, — поддержал Ласея Ашухин. Карась опустил ружье, а Николай добросовестно сфотографировал лужу и птиц.

— Вон у той скалы землянку покажу и крест, — сказал Ласей. — Человек там жил и там помер.

Мы обогнули озеро и километра через полтора вышли к подножию гряды. Здесь в низине, среди стелющихся карликовых берез торчал почерневший деревянный крест, сработанный из толстых досок. Крест сильно покосился, а вырезанную ножом надпись прочесть было невозможно.

— Из соседнего поселка парень, звали Афанасий Ош. Еще до войны было… На рыбалку поплыл, а тут шторм. Лодку пригнало к острову и о камни разбило. Афанасий выплыл, целый год на Аламагане жил. Землянку построил…

От землянки почти ничего не осталось. Закопченные бревна просели, завалив вход. Жерди и валежник, которыми укрепляли земляную крышу, сорвало и разбросало среди берез.

— От чего он умер? — спросил я. — От голода?

— Нет. Он летом умер. Летом от голода не помрешь. От болезни или от тоски. Шутка ли, целый год один. Да и вообще, здесь людей почти не бывает.

— А пешком по льду добраться не мог?

— Течение сильное. Море никогда до конца не замерзает. Вот от Неро или Капли можно дойти, там лед толстый.

Мне казалось, что старый Выргу смотрел на меня слишком пристально, Словно догадывался, что я скрываю от него какую-то тайну. Я отвернулся.

Ласей, Женька Карась и я ночевали на берегу возле костра. Николай с Зоей ушли после ужина на баркас.

— Кольке везде хорошо, — пробурчал Карась. — Хитрый черт. Даже здесь с бабой спит.

Старый Выргу, посмеиваясь, прикурил от костра очередную сигарету. За ужином мы выпили по три стопки спирта, и настроен он был благодушно.

— Женщины — это хорошо. У меня тоже подружка есть. Молодая, пятьдесят восемь лет…

— Молодожены! — заржал Женька. — Ну ладно, давайте что ли еще по стопке перед сном.

— Давай! — поддержал я.

Ласей из деликатности промолчал, только двинул ближе к нам миску с холодной гусятиной. Мы выпили по очереди из толстостенного граненого стакана еще грамм по сто разбавленного спирта и принялись с Женькой доедать гуся.

Медно-красное солнце вынырнуло из-за скалы, протянув блестящую дорожку среди волн. Уже чувствовалась близость осени. По утрам подмораживало — короткое северное лето подходило к концу. Впрочем, здесь никогда не бывало тепла — не так далеко отсюда начиналась граница ледяных полей.

Мы поднялись через три часа и, подогрев чай, столкнули баркас в воду; темные утесы Аламагана остались позади. Николай, продолжая играть свою роль, щелкнул несколько раз фотоаппаратом, потом отправился спать в трюм.

Спустя примерно сутки на горизонте показался Неро. Еще через час, я понял, что это тот остров, куда два года назад с трудом дотянул.

По сравнению с Аламаганом он гораздо меньше. Вместо отвесных скал — зализанные каменные берега и широкие галечные отмели. Ноздреватый язык ледника выползал по склону из моря покрывал почти весь остров. Я смотрел на приближающуюся землю и мне становилось не по себе. Однажды, два года назад, мы с Саней Королевым едва не остались здесь навсегда.

Зачем я опять потащился сюда? Надо ли испытывать судьбу еще раз? Совсем некстати вспомнился трухлявый крест над могилой рыбака на Аламагане.

Хреновые предчувствия одолевали меня, пока мы приближались к острову. И все же я не ожидал, что все закончится так скверно. Гораздо хуже, чем я мог предполагать.

Наш сценарий начал лопаться и трещать уже с первых минут после высадки. Николай, повесив на плечо оба фотоаппарата, озабоченно глянул на часы.