Владимир Першанин - Мы умрем в один день

С тех пор Ласей жил здесь на побережье, где во второй раз женился. Жена лет пять назад умерла, а оба сына уехали в краевой центр, искать городское счастье. Изредка присылали к праздникам открытки, но приезжать сюда не хотели. Выргу им не писал, так как почти неграмотен и почти все время проводил на рыбалке и охоте. Несмотря на превратности судьбы старик оставался беззлобным и покладистым, на мой взгляд даже слишком простым. Мог отдать любую вещь, никогда не требуя отдачи.

Деньги за поездку Ласей брать с нас, конечно, отказался, хотя шел промысловый сезон — подготовка к долгой северной зиме. Двести литров солярки мы купили сами, а продукты привезли с собой.

Нам очень не хотелось светиться в поселке и мы почти не выходили со двора Вырги. Но за два дня, пока мы спешно готовились к плаванию, в доме перебывал почти весь поселок, каждый хотел поглазеть на приезжих корреспондентов. Правда, меня несколько успокоило, то, что о пропавшем самолете никто не упоминал. Возможно, местные не придавали значения событию двухлетней давности.

Из осторожных расспросов и разговоров со стариком я понял, что скорее всего самолет мог находиться на одном из трех островов к северо-востоку от поселка. Если там не окажется, то круг поисков придется расширять. Дай Бог добраться хотя бы до этих трех островов и вернуться благополучно обратно.

Баркас у Ласея широкий, из плотно пригнанных дубовых досок, и напоминает большую шлюпку. Я не раз встречал такие баркасы в море. Они устойчивы и хорошо выдерживают качку. На этих суденышках рыбаки рискуют забираться в самые высокие широты до Земли Франца-Иосифа. Наши острова ближе, если это конечно то, что мы ищем. Аламаган, Капля и Неро… Ну, Капля — это понятно — крохотная каменистая точка среди океана. А что означают имена Аламаган и Неро?

Ласей в своем неизменном толстом свитере и меховой безрукавке опираясь локтями на руль, неторопливо вставлял в мундштук новую сигарету.

— Аламаган означает богатырь, великан. Скала там торчит, на большого человека похожая… А Неро и есть имя такое женское, может в честь своей невесты кто-то назвал.

Аламаган, кажется, отпадает. На острове, где лежит самолет, нет высоких скал. Значит остаются Неро или Капля.

Мерно стучал двигатель, отсчитывая пять миль в час. Суток за двое доберемся до островов, если не изменится погода и не подведет двигатель.

Начало августа, в общем, спокойное время в здешних местах. Вода, вбирая и усиливая краски, переливалась всеми оттенками от светло-голубой лазури до темно-фиолетовых полос у основания волн. Наверное так же выглядит солнечным днем океан в тропиках. Но Баренцево море обманчиво. Оно и сейчас дышит холодом, а если задует северный ветер, то в пору одевать шубу. Вода мгновенно меняет свой цвет и жутковато даже с палубы большого корабля глядеть на вздымающиеся валы, окруженные тучами брызг. Так полтора года назад тащило сентябрьским ураганом нашу «Сессну», и волны бились, сталкиваясь друг с другом в сотне метров под нами. Нам просто повезло, что на пути попался один из трех островов. Аламаган, Капля, Неро… Мне кажется это была Капля. Продолговатая базальтовая глыба, наполовину покрытая плоским языком ледника.

Мы по двое спустились пообедать в трюм баркаса. Сначала Николай с Женькой, потом мы с Ласеем. Зоя налила нам по тарелке горячего жирного супа с макаронами.

Наши взгляды на мгновение встретились, и оба одновременно отвели глаза в сторону. Мы остались друзьями и все же не очень уютно чувствовали себя рядом друг с другом. Я наполнил из оставленной нам полбутылки спирта две полные стопки. Зоя отказалась.

— Я уже выпила с ребятами. Хватит.

— Ну тогда мы сами. Твое здоровье, Ласей.

— С Богом!

Давно замечал, что в море у меня разыгрывается зверский аппетит. Я с удовольствием наворачивал густой суп — тушенки с макаронами Зоя не пожалела. Ну что же, пока нет ветра и качки, можно поесть как следует. Когда разыгрывается ветер, уже ничего не приготовишь. А Николаю с Женькой, наверное, в рот вообще ничего не полезет. Насмотрелся я, как новички страдают от морской болезни.

Ласей, отхлебнув несколько ложек, снова взялся за мундштук. Я вылил остатки спирта в его вместительную стопку.

— А вы, ребята? — отложив мундштук спросил Ласей.

— Нам хватит.

— Ну, за вас…

Ласей не спеша, врастяжку допил спирт и принялся за суп. Едок из него плохой. Кое-как похлебав, он закурил сигарету.

— Чего не ешь? — спросил я. — Либо спирта маловато?