Владимир Першанин - Мы умрем в один день

Пока все шло по плану. Мы помогли сгрузить ящики, и Мишка по одному отбуксировал их в резиновой лодке к берегу. Светлые пиджаки, склонившись над ящиками вместе с Костей, долго рассматривали содержимое, потом пошли к машине. Как я понял, за деньгами.

Вадим следил за ними в бинокль, автомат был на плече стволом вниз. Анжела с неизменной банкой в руке сидела на носу. Из-под резинки купальника торчала пачка сигарет. На ее хорошеньком личике было написано ожидание интересной игры.

Выстрелы на берегу ударили целой россыпью. Сразу два или три, потом еще и еще. Я видел, как Костя попятился назад и, взмахнув руками, упал. Мишка, сцепившись с одним из светлых пиджаков, катался по песку. Из кабины «Волги» выскочил бородатый водитель с автоматом Калашникова и ударил длинной очередью по яхте. Из пробитой насквозь рубки брызнули куски обшивки. Анжела, вскрикнув, заметалась по палубе.

— Ложись, убьют!

Я ловил и никак не мог поймать в перекрестье прицела водителя — яхту раскачивало на волне. Зазвенело выбитое в иллюминаторе стекло. Пули с шипеньем прошли рядом с головой. Я выстрелил и промахнулся. Спокойнее! Я отчетливо видел бородатое лицо водителя и защитную камуфляжную рубашку. Автомат, направленный прямо на меня, бился в его руках. Он слишком спешил, рассеивая пули длинными очередями, и это спасло нас. Я выстрелил снова. Бородатого отбросило назад. Теперь, что там творится с нашими ребятами? Костя лежал, подтянув колени к подбородку. Судя по всему, его зацепило крепко. Челнок, сбив с ног одного из стрелявших, возился со вторым. Снова захлопали выстрелы.

Я спрыгнул с борта вниз. Воды было по грудь. Я бежал, подняв над головой карабин, и, кажется, что-то кричал. Подбадривая Челнока или отпугивая тех двоих. Я был уже на мелководье, когда фургон с крестами скорой помощи рванул с места, резко набирая скорость. Челнок стрелял вслед из пистолета. Я вскинул карабин и поймал в прицел неясный силуэт пригнувшегося к рулю человека. Нажал на спуск, но это было, скорее, машинально. В последний момент я рванул ствол вверх, и пуля ушла у небо. Хватит с меня одного трупа.

Я сдернул с Кости рубашку и с трудом оторвал прижатые к животу руки. Пуля угодила в правую часть живота, видимо, разбив печень. Лицо пожелтело, а в углах рта закипала красно-зеленая пена. Вторая пуля прошла навылет под ключицей. Челноков тоже был ранен, но легко.

— Его надо в больницу, — показал я на Костю. — Ранение хреновое.

— Какая к черту больница!

Я не заметил, как возле нас оказался Вадим. В своей защитной безрукавке-сафари, с автоматом, который он держал за рукоятку стволом вниз, Вадим напоминал растолстевшего спецназовца, готового вступить в бой. Впрочем воевать было уже не с кем, а на мне, кажется, повисло убийство.

Бородатый водитель был мертв. Еще один из приехавших на «Волге» лежал ничком, разбросав руки. Тонкий светлый пиджак лохматился на спине поплывшими кровью пробоинами. Его застрелил Челнок. Рядом с трупом валялся небольшой револьвер.

Вместе с Ларисой мы торопливо перебинтовали Костю, хотя это вряд ли могло помочь. Мне приходилось видеть такие раны — люди после них выживают редко.

— Отсюда до поселка километра четыре, — сказал я, — кому-то надо идти, вызвать скорую и милицию.

— Какая милиция! — снова закричал Вадим, — нас перебьют как щенков, хоть в поселке, хоть прямо здесь. Ты что, не соображаешь, с кем мы связались?

— Нет, не соображаю, — ответил я.

— Я тебе позже объясню. Сейчас нет времени.

— Вадим прав, — поддержал его Мишка. — Надо отсюда сматываться, если конечно, успеем.

Он, морщась, зажимал левую ладонь, из которой текла кровь. Мы кое-как перетащили Костю на борт яхты, потом взялись за ящики. Несмотря на спешку, ни Лариса, ни Челнок с Лиманским не собирались оставлять их на берегу.

Мы уже выходили из бухты, когда на пляж выскочила знакомая «Волга» и следом за ней еще две легковые машины. Человек семь, высыпавших наружу, смотрели на яхту, переговариваясь друг с другом. У двоих я разглядел автоматы. Нас разделяло с полкилометра — дистанция, на которой они смогли бы вполне достать «Марию».

Я кивнул Вадиму на штурвал и поднял прислоненный к рубке карабин.

— Становись. Я пойду на корму.

— Стрельбы не будет, — покачал головой Лиманский. — Эти ребята не идиоты, чтобы пулять по яхте, в которой лежит бомба.

— Какая бомба? — не понял я.

— Атомная, — сказал он, — самая обыкновенная, атомная.