Владлен Чертинов - Воскрешение Лазаря

— Суть дела?

По мере того, как Геннадий углублялся в рассказ, досада на лице кавказца уступала место раздражению. А когда Кауров закончил повествование и обратился к милиционеру с призывом: «Выделите патрульную машину, поедем туда, жильцы вам все подтвердят!» — тот просто рассмеялся в лицо потерпевшему:

— Смешной человек. Честный слово. Какой патрульный машина? Бензин нет, ремонт нет. Два уазика остался на весь отдел. Понятно? Один на грабеж выехал, другой начальника в главк повез. Мне что, их вернуть ради тебя?

— Но вы же обязаны как-то реагировать! Я хочу написать заявление, завести уголовное дело!

— Какой дело? По факту чего? Попытка похищения? Покушение на убийство? Ну так никто ж не похитил тебя, не убил!

Аргументы были железные. Кауров даже не нашелся, что возразить.

— Кто-то из жильцов видел лица преступник? — этот новый вопрос еще больше смутил Геннадия.

— Н-н-не знаю. Вряд ли. Те велели им не выходить из квартир.

— Смешной человек. Честный слово. Нет оснований для возбуждения дела! Лучше скажи, сколько вчера водки выпил на кладбище?

— Полбутылки, — соврал Кауров.

— А вторые полбутылки назад увез?

Кауров нервно передернул плечами. А милиционер все не унимался.

— Полбутылки! Как можно серьезно относиться твое заявление?

— Но сегодня-то я трезвый был! — сделал Геннадий последнюю попытку достучаться до дежурного. Но тот был непрошибаем.

— Почем знаю. И еще я тебе один умный вещь скажу, только ты не обижайся (последнюю фразу дежурный произнес уже с нарочито кавказским акцентом, подражая герою фильма «Мимино») … А если это и вправду милиция был? Например, УБЭП? Ты — крупная фирма. Только не говори мне, что у вас там все по закону. Сейчас нету по закону…

— Если они милиционеры, то почему сбежали?

— Почем знаю. Может, подпугивают. Хотят, чтоб ты сначала как заяц бегал от них, страх натерпелся, и потом на допросе со страху все разболтал.

«Подпугивают» — в подобном объяснении был резон. Но все равно Каурову не хотелось так просто ретироваться, дав себя уболтать обыкновенному менту, не желавшему исполнять свои прямые обязанности.

— Я требую, чтобы вы дали законный ход моему делу, — тихо, но твердо заявил Геннадий дежурному.

Тот демонстративно махнул на него рукой, давая понять, что общаться с таким кретином, как Кауров, ему больше невмоготу. И просунул в окошко мятый лист бумаги.

— На, пиши, если хочешь, как было. Только не здесь. В коридоре.

Кауров кипел от возмущения. Ему очень хотелось написать жалобу на наглого милиционера его вышестоящему начальству. Но он не знал, существуют ли в отделениях милиции жалобные книги.

Пока он в коридоре, положив листок на колено, скрипел своим паркером, мимо него милиционеры то и дело водили разных субъектов в наручниках. И те и другие сильно матерились. А когда Кауров закончил писать свое заявление, входная дверь распахнулась и в отделение втащили нечто ужасное — косматое мычащее вонючее животное, с которого вниз на линолеум стекала кровь. Чудовище оказалось огромным бомжом в свалявшейся грязной и драной шубе нараспашку. Чуть выше пола плыла мочалка спутанных некогда светлых волос. Руки бомжа были сцеплены наручниками. За эти наручники его и тащили два молоденьких милиционера. Третий замыкал шествие и сжимал завернутый в целлофан кухонный нож. Обдав Каурова смрадом, процессия зашла в дежурную часть. А потом началось светопреставление.

— Падлы! Менты гребаные! Выноси его отсюда! Противогазы давай! Скорую вызывай! Из него кровь хлещет! Я его сейчас грохну! — взорвались одновременно сразу несколько глоток.

«Бомжа втащили в общую камеру», — догадался Геннадий.

В ответ раздался топот ног, и уже несколько других голосов попытались заткнуть, переорать предыдущих крикунов.

— Молчать, твари! Щас черемуху нюхать будете! Отошли от решетки! Руки убрал! Раком поставлю, козел!

В этот критический момент Кауров вошел в дежурную часть со своим заявлением. Милиционера-кавказца уже не было за стеклом. Геннадий увидел зады и спины нескольких стражей порядка, осаждавших решетчатую дверь «обезьянника». На его глазах эта дверь распахнулась и милиционеры, вломившись в камеру, принялись осыпать ударами дубинок тех, кто в ней находился. Крики протеста сменились воем избиваемых. Один из ментов со следами чьего-то плевка на щеке выбрался из камеры наружу. Он грозно посмотрел на Каурова.

— Тебе чего? Может, туда хочешь? — мент показал дубинкой на камеру.