Владлен Чертинов - Воскрешение Лазаря

— Докажите, что вы не один из них.

— Стану я тебе еще что-то доказывать. Ну и сиди там, ори, как дурак.

Кауров понял, что стал заложником собственного страха. Даже если преследователи, действительно, исчезли, он все равно не найдет теперь в себе силы спуститься. Так и будет стоять, никому не веря, обнимая балку, боясь открыть дверь. Это может длиться очень долго.

— Тут не милицию, тут скорую надо вызывать — психушку, — раздался опять голос снизу. Но теперь это был женский голос! Боже, какое счастье! Значит и вправду, там, на лестничной площадке, собрались жильцы. Кауров открыл чердачную дверь. Снизу на него удивленно и настороженно смотрели женщина пенсионного возраста и небритый мужик в трениках и растянутой майке. Геннадий спускался по лестнице со словами:

— Милые вы мои, родные. Спасители. Подождите, не уходите. Разрешите мне от вас позвонить.

Пенсионерка отказалась предоставить ему такую услугу. А мужик не сробел и проводил незнакомца к себе в квартиру. Там, в прихожей, трясущимися пальцами Кауров только с третьего раза смог набрать «02».

— Милиция слушает.

— На меня совершено нападение. Я боюсь выйти из подъезда. Пожалуйста, приезжайте и заберите меня.

Последовала пауза. Потом женский голос на том конце провода переспросил.

— Что случилось? Расскажите подробнее.

— Меня преследуют неизвестные люди.

— Где они?

— Убежали.

— Что они вам сделали?

— Ничего.

— Тогда зачем вы вызываете милицию?

Кауров растерялся. Он не знал, что ответить на этот простой вопрос. И честно признался:

— Мне страшно. Мне кажется, они караулят меня.

— Молодой человек, когда кажется, креститься надо, а не милицию вызывать. Вам сейчас угрожает опасность?

— Н-н-не знаю.

Получив этот ответ, оператор положила трубку. Кауров с растерянным видом сделал то же самое. Небритый мужик смотрел на него с сочувствием. И в то же время с опаской.

— Ну, позвонил?

Геннадий обреченно кивнул. Потом вскинулся на мужика взглядом, полным слез и надежды:

— Вы не могли бы меня проводить вниз, на улицу, до машины?

— Вот еще! — с лица мужчины сочувствие будто ветром сдуло.

— Ну хотя бы посидите в подъезде на подоконнике, вниз посмотрите и милицию вызовите, если со мной вдруг чего… — Кауров не договорил, его голос предательски дрогнул. Он совсем раскис, слезы наконец прорвались наружу. Геннадий, уже не стесняясь, размазывал их по щекам кулаком.

Это проявление слабости подействовало на мужика.

— Ладно, посижу, посмотрю, — сказал он. — Только есть вариант и получше.

— Какой?

— С нашей крыши можно перейти на крышу соседнего дома. А в нем подъезды выходят на соседний Свечной переулок.

— А вы со мной на крышу не подниметесь, дорогу не покажете?

— Да не боись ты! На чердак вылезешь и налево до упора, там и выбирайся наверх. Наша крыша с соседней — стык в стык. Свалиться надо умудриться. Я летом загораю там.

— Ну вы хоть фамилию свою скажите.

— Это еще зачем?

— На всякий случай, если понадобится вас свидетелем вызвать.

— Ты, парень, не путай меня в свои дела, ладно?! А то много тут бегает вас от закона.

— Я не преступник, честное слово.

— Ладно, иди…

И Кауров пошел. Он опять влез на чердак. Там под воркование голубей побрел «до упора». На крышу вела деревянная дверца, которая хлопала на ветру. Геннадий толкнул ее от себя и выполз наружу.

Жестяная кровля еще хранила тепло уходящего дня. Прямо перед Кауровым торчала верхушка Владимирского собора. А еще дальше — верхушка Казанского. Кауров почувствовал себя ничтожным насекомым, вскарабкавшимся на спину доисторического ящера в панцире. Этот панцирь состоял из наползавших друг на друга пластин — крыш домов. Бронтозавр Петербург, изогнувшись, разлегся на берегу, уронив морду — Васильевский остров с окровавленными клыками Ростральных колонн — в воды Невы. От этого зрелища у Каурова даже страх пропал. Но через несколько секунд он снова вернулся. И Геннадий, не мешкая, пополз на соседнюю крышу, нырнул в чердачное отверстие и вскоре, опасливо озираясь, уже брел по Свечному переулку.

Первый же встречный прохожий указал ему дорогу к ближайшему 28 отделу милиции. Только там к Каурову вернулось присутствие духа.

Из-за стеклянной перегородки дежурной части на него строго уставился сержант кавказской наружности.

— Что надо? — спросил он, предварительно оценив Каурова взглядом.

— Помогите, меня хотят убить!

На лице дежурного появилась досада.