Николай Леонов - Мастер [журнальный вариант]

«Ничего себе, босяцкая привычка», - подумал Семен, шаря машинально по карманам, где, собственно говоря, билета и не могло быть. Он просто забыл его взять.

«Еще не хватало милиции», - подумал он, глядя на ее руки. Они производили впечатление очень цепких.

- Ваш билет, - повторила контролерша.

- Потерял, - сказал Семен, не моргнув. Спорить не стоило.

Готовый лопнуть от досады, Семен полез в карман за штрафом. Видно, когда уж не везет, так этому нет конца.

- Его билет у меня, - театрально произнес знакомый голос.

Учитель умел это делать. Он сидел через кресло сзади как ни в чем не бывало. Будто ехал в этом автобусе по крайней мере от Ростова. И вдобавок еще держал развернутую газету «Сельская жизнь». Семен только рот разинул, настолько это было неожиданно.

- Выйдем, - сказал Сергей Сергеич.

Они вылезли у Краснопресненского вала и пошли через площадь.

- Понимаете… - начал Семен, досадуя: вместо того чтобы высказать все, что накипело, приходилось выискивать оправдания.

- Это тебе, Сема, впредь наука. Вошел в автобус, плати. У водителя план. Да уж ладно, теперь все в порядке, - сказал Сергей Сергеич как ни в чем не бывало, будто сам он перед Семеном ни в чем не провинился.

- Ты что-то хотел сказать? - спросил он таким тоном, что Семен понял - выяснить отношения сегодня не удастся.

- Маргасов сбежал, вот что, - сказал Семен. - Весло его видел.

- Веселов, - поправил Сергей Сергеич.

- Ну, Веселов. Какая разница.

- Большая, - сказал Учитель. - Значит, он видел Маргасова?

- Тот шел по Зачатьевке.

- И что ж Веселов? Позвал милицию?

- Не успел. Пока бегал туда-сюда… Может, того отпустили, а? Маргасова? - предположил Семен.

- Отпадает, - сказал Учитель. - И с чего тогда человеку бегать по чужим углам, сам подумай. Если есть собственная берлога? Но он там и носа не показывал. Я проверял. И я-то еще подумал: что это там участковый день и ночь сидит в его квартире? А оно вон, оказывается, что?

- Да уж верно, что бы ему там сидеть, - согласился Семен.

Ну да, Маргасов прошел по той стороне проезда, напрягшись всей кожей. И казалось, просто протяни в его сторону палец, и он вздрогнет, как лошадь, даже за сто метров. Настолько она была натянута, его кожа.

- В том-то и дело, Сема, - сказал Учитель. - Когда у гражданина с государством лады, он ходит по улицам смело. И, уж во всяком случае, живет в собственной квартире. Но от милиции не скроешься. Подполковник Марков достанет хоть из-под земли.

Семен взглянул на свои старенькие часы и взгрустнул по «Омеге».

Как он тогда ни прятал их под рукавом, Учитель заметил в первое утро и всполошился.

- Это что такое? - вскричал он. - Где ты взял вещь, которая тебе явно не по средствам?

- Братишкин подарок, - соврал Семен, - братишка ходит в загранку. А там они по дешевке. Что ковры, что часы.

- Опять. Опять ты взялся за свое, - сказал Сергей Сергеич возмущенно.

- Случайно, - признался Семен. Врать Учителю было бесполезно. Он видел насквозь.

И не к чему было объяснять, что уже только при одном виде человека Семену хотелось у него что-нибудь отнять. И сдержать себя стоило усилий. Но Учитель не принимал оговорок.

- Если это как болезнь, ходи только по людным местам, где побольше народу, - сказал Сергей Сергеич. - Избегай пустынные закоулки, где так и тянет ограбить.

- В последний раз, ей-богу, - пообещал Семен, потому что в такой ситуации сказать было более нечего.

- Нет, я больше тебя не знаю. Негодяй, - сказал Сергей Сергеич.

- Честное слово, - добавил Семен.

Вот и сейчас он сразу с подозрением уставился на его запястье. Семен усмехнулся.

- Ты должен стать другим человеком, - сказал Учитель.

- Я и становлюсь. Даже никаких чаевых. Они оскорбляют мое человеческое достоинство, - произнес Семен с усмешкой.

Невольно получилось так, будто он дразнил Учителя. Поэтому Семен добавил, едва ли не заискивающе:

- И план я дал сто два процента. Была благодарность в приказе.

- Молодец! И вот что. Возьми-ка отпуск. Съездишь на юг. Ну, скажем, в Краснодар. Растрясешься. Смена обстановки очень кстати, понимаешь сам.

В таких делах Семен полагался на Сергея Сергеича целиком. Старик знал, что к чему, и уже предостерег Семена не от одного скользкого шага. Семен вышел тогда из колонии, совершенно не представляя, каким еще способом можно добывать себе на житье, как только не испытанным старым. К обычной работе он еще с молоком матери-барахольщицы впитал твердое презрение. И сидеть бы Семену опять в заключении, не возьми его под крыло Учитель. Был он раньше безнадежным уличным грабителем, но Учитель научил его «ремеслу». И теперь он, Семен, стал «человеком».