Сергей Ермаков - Кровавая ротация

И правда, такого раньше не случалось! Петровский мог позволить себе проехать на красный свет, превысить скорость, да что угодно мог позволить и никто из ГАИшников никогда не смел махать своим полосатым жезлом перед его машиной.

— Пойди разберись, — приказал Петровский водителю, — да скажи ему, кто я есть. И что если я через минуту не отъеду, то ему эту его полосатую палку в жопу вставит лично начальник ГАИ Москвы!

Водитель олигарха выскочил из автомобиля, но правда ходил недолго, вернулся и с испуганным лицом вернулся как раз через минуту.

— Игорь Евгеньевич, — дрожащим голосом сказал он, — они уже знают кто вы такой. Они сказали, что как раз вы им и нужны.

— Кто это «они»? — возмутился олигарх. — ГАИшники сраные, что ли?

— Нет, — помотал головой водитель, — там другие люди в сером.

Мимо испуганной морды водителя просунулась рука с удостоверением, ознакомившись с которым, Петровский побледнел.

— Нехорошо будет, Игорь Евгеньевич, если мы вас препроводим в нашу служебную машину, — ласково сказал человек в сером, — давайте лучше поедем на вашей машине.

— А в чем дело? — пытаясь не терять самообладания, вспетушился Петровский. — Я еду к дочери на конкурс!

— Успеете, — улыбнулся улыбкой таежного медведя человек в сером, — там и дел-то на пять минут. Поехали?

— Что, собственно, вы мне хотите? — задыхаясь от возмущения выдал олигарх.

Но люди в сером уже сели с двух сторон от него — один справа, другой слева. Улыбчивый сказал:

— Хорошая машина. Английская?

— А? — переспросил Петровский.

— Я спрашиваю, машина английская?

— А что такое? — запаниковал олигарх. — Ни на «Москвиче» же мне ездить!

— Я просто спросил, — перестал улыбаться улыбчивый, — поехали.

На конкурс к Султане Петровский не успел, да и не до конкурса ему стало, когда он понял куда везут его люди в сером. И более чем родную дочь Султану в этот момент олигарху захотелось увидеть своих адвокатов.

А в это время в своей гримерке нервничала Татьяна.

— Папа, а вдруг они не успеют? — ежеминутно спрашивала она у отца.

— Успеют, — отвечал отец, — работают профессионалы.

Когда Татьяна спросила в десятый раз, дверь скрипнула и появились Сквозняк с Жигой.

— Вот, — сказал Сквозняк, протягивая Татьяне пакет, — все что было в сейфе у Петровского братва вычистила ни царапины не оставив. Все диски братки подменили тютелька в тютельку, олигарх носу не подточил, собрался и поехал.

Татьяна схватила диски, взяла один, сунула в магнитофон, зазвучали первые аккорды и лицо ее просветлело.

— Это они! — радостно воскликнула она. — Ура!

Когда Татьяна вышла на сцену в своем простом черном платье, которое Света сшила для нее за прошедшую ночь, в свете луча «пистолета», зал взорвался овациями. Султана за кулисами завыла от злости. Ее поредевшая «свита» бросилась успокаивать «королеву», но Султана послала всех куда подальше и стала названивать отцу, который никак не приезжал. Но его мобильный был отключен.

— У меня нет концертных костюмов, они все сгорели, — начала говорить в микрофон Татьяна, — да я и не сочла бы возможным одеть свои пестренькие платья в то время когда мой наставник, мой учитель и продюсер Игорек еще даже не похоронен. Его убили и это уже ни для кого не тайна. Наши фонограммы похитили и мне и моим друзьям стоило большого труда вернуть их. Спасибо моему отцу, вдове Игорька Светлане и всем остальным, кто помог мне подняться сегодня на эту сцену. Игорь мечтал о том, что я буду петь эти песни на этом конкурсе. Игоря больше нет, но я спою сейчас ради вас, ради него…

У Татьяны перехватило дыхание и она закрыла глаза руками. Весь зал как по команде поднялся со своих мест в полной тишине.

Султана поняла, что на сцену сегодня ей лучше не выходить. Хорошо еще если забросают гнилыми помидорами, а то ведь могут и пивной бутылкой между глаз зафентелить! Она зарыдала и побежала по коридору, срывая и бросая на пол дорогие цацки.

А Татьяна не могла уйти со сцены — зал ее не отпускал. Это был триумф.

— Веришь, что это твоя дочь? — спросил Сквозняк у Краба.

Краб ничего не ответил, лишь пожал плечами.

— Слушай, братан, — продолжил Сквозняк, — меня наверное «накроют» скоро и поеду я по этапу туда, откуда ты приехал. Менты мне на хвост сели за ресторан Серого и за стрельбу возле моего дома. Какая-то сука сдала меня. А ты, Краб, живи спокойно, тебя никто не видел, ты не при делах. Ты на воле своей дочери теперь очень нужен. А мне, братан, на воле делать больше нечего, Карина теперь далеко. Так что давай прощаться.