Олег Дудинцев - Заказуха [сборник]

— Легенду свою изложила? — спросил Ковалев.

— Как вы научили, так все и преподнесла.

— Поверила?

— Она, мне кажется, в таком состоянии, что всему готова поверить. Только за соседей трясется. Пришлось убеждать, что люди вы порядочные и ее не подставите. Берите ее, Игорь Васильевич, она вам сейчас все выложит, — посоветовала Татьяна.

— Танюша, ты умница. Придется тебя к ордену представить, — обрадовался Ковалев. — По правде сказать, мы с начальником уже ни на что не рассчитывали.

— Какой там орден! Зарплату бы в срок давали и пайковый выплатили, а то надоело у родителей в долг просить.

— Тогда мы тебя вместо ордена представим к досрочному получению зарплаты, — пошутил Ковалев.

Он поблагодарил Татьяну за помощь, быстро поднялся на второй этаж и пригласил Верочку в кабинет.

— Полагаю, вы нам решили истину поведать? — спросил ее Ковалев и незаметно подмигнул начальнику.

— Да, — упавшим голосом ответила Верочка, — только сначала в пароходство позвоните.

Почувствовав развязку. Субботин с готовностью откликнулся на ее просьбу, набрал номер дежурки и несколько минут побеседовал с высоким «пароходским начальством».

— Довольны? — спросил он, положив трубку.

— Теперь да, — с облегчением выдохнула Верочка.

— Тогда приступим, а то вас, наверное, дочка заждалась.

— Да, да, конечно, — с удивительной готовностью и поспешностью, согласилась она, как будто после принятого для себя решения испугалась, что ее откажутся слушать.

Если бы не было заявления Клары Митрофановны и реального «глухаря» по факту убийства Серебрякова, то после всего услышанного сыщикам впору было бы рассмеяться над такой нелепицей. Однако, с учетом имеющихся улик, это внешне походило на правду, и необходимо было предпринимать дальнейшие практические шаги.

— Сколько, вы говорите, голосовало? — уточнил Ковалев.

— Тридцать два человека, но двое против убийства. Наверное, Александр Ильич и профессор. Некоторые воздержались, но деньги внесли, — пояснила Верочка.

— М-да. Тридцать организаторов преступления, а все остальные, кроме несовершеннолетних, за укрывательство. Плюс одна свидетельница. Столько в изолятор не поместится, — прикинул Ковалев.

Возникли сложности с установлением личности киллера. Верочке было известно, что работал он на каком-то военном заводе и полгода не получал зарплату. Однако подобных предприятий в городе было множество. Володю же до поры до времени трогать было нельзя, чтобы не подставлять Верочку перед соседями, которые знали о ее вызове в милицию.

Достигнув столь поразительного результата, Субботин, чтобы как-то облегчить муки молодой женщины, пообещал ей уладить дела с «налоговиками», а всех жильцов, за исключением «крестного брата», в дальнейшем оставить на подписке. После этих обещаний Верочка заметно осмелела и отважилась на последнюю просьбу — смягчить наказание Толику.

— Хороший человек из-за меня пострадал. А за извергов и фашистов простите. Это я сгоряча, — извинилась она.

— Не берите в голову. Нам и не такое приходится слышать. Если на каждое слово реагировать, умом тронешься, — успокоил ее Субботин и вызвал к себе Филимонова, которому рассказал о заступничестве со стороны Верочки и своем решении оставить его на службе с испытательным сроком.

— Пока муж не вернется, возьмешь Веру Алексеевну под опеку. Только без ликеров и опозданий, — приказал Субботин.

Он разорвал рапорт Толика и дал ему указание дождаться Верочку и доставить ее домой в тайне от соседей.

Толик по-армейски повернулся кругом и строевым шагом вышел из кабинета, а Верочка наклонилась к Субботину и тихо сказала:

— Раз вы для меня столько сделали, я еще одну тайну открою. Володин брат вслед за нашим и второго бомжа ликвидировал.

После ее слов лица сыщиков исказила гримаса, и они завороженно уставились на Верочку, не зная, как реагировать на сказанное. Она же, не обращая внимание на их конвульсии, спокойно поведала криминальную историю из жизни своей сослуживицы.

— Тамара меня до сих пор благодарит, духи французские подарила и пирожными каждый день кормит, — с удовольствием отметила она.

Субботин налил из графина воды и выпил, а Ковалев закурил, не отрывая от сказительницы изумленного взгляда. После затянувшейся паузы он записал на календаре адрес Тамары.

— Больше никого из своих знакомых вы с ним не знакомили? Давайте уж сразу всех до кучи, чего там мелочиться, — предложил он.